Любовь, только любовь

Резкий голос Барнабе с безжалостной жестокостью скальпеля проникал в самую душу девушки. Он заставил ее проанализировать свои чувства, и ее охватил стыд. То, что она открыла в себе этой странной ночью, ужаснуло ее. И все же, если только смерть Гарена могла спасти ее от союза с ним, представлявшегося ей страшным и отвратительным, Катрин готова была спокойно согласиться на нее. Она сообщила об этом Барнабе с поразившей его ледяной решимостью.

– Я не хочу принадлежать этому человеку! Поступай как знаешь!

Снова плотное, тяжелое, как земляной вал, молчание разделило замкнувшуюся в своем решении девушку и бродягу, смущенного тем, что ему в ней открылось. В глубине души Барнабе казалось, что теперь она стала ближе, понятнее ему, как будто бы она была его дочерью, а не родилась в семье мирных ремесленников.

Как добрый Гоше и набожная Жакетта могли дать жизнь этому зверенышу в юбке? Барнабе улыбнулся при мысли о том, как бы они удивились, если бы узнали.

– Посмотрим, что я могу сделать, – сказал он наконец. – Теперь возвращайся к себе. Тебя никто не обидел, когда ты шла сюда?

В нескольких словах Катрин рассказала ему о своей встрече с Драчуном и Побирушкой и о том, как ей удалось справиться с ними.

– Пожалуй, это неплохие провожатые, – одобрил Барнабе. – Я скажу им, чтобы они отвели тебя обратно. Не беспокойся, ты можешь доверять им, раз я назначаю их твоими ангелами-хранителями.

В самом деле, через несколько минут Катрин в сопровождении своих ужасных спутников покидала таверну Жако, оставив Сару спящей на ступеньках. Возвращение было столь же безмятежным, сколь беспокойным был путь в таверну. Стоило возникнуть подозрительной тени, как несколько слов, произнесенных ее стражами на непонятном языке бродяг, заставляли ее вновь раствориться в темноте.

Когда два бродяги распростились со своей подопечной в начале улицы Грифонов, начал дуть грозовой ветер. Дом Матье был уже виден, и Катрин нечего было бояться. Она настолько освоилась со своими грозными спутниками, что любезно поблагодарила их. Побирушка ответил за обоих. В этой странной паре он казался мозгом, а Драчун представлял собой грубую силу.

– Мое обычное место – у церкви Святого Бенина, – сказал Побирушка. – Если я буду тебе нужен, ты всегда сможешь меня там найти. Ты уже дружишь с Барнабе, и, если хочешь, я тоже могу стать твоим другом.

Надтреснутый, резкий голос прозвучал с неожиданной мягкостью, и это окончательно развеяло неприятные воспоминания. Катрин знала, что у бродяг предложения дружбы всегда искренни, потому что в них нет никакой корысти. Но в то же время не следует пренебрегать их угрозами.

Дверь едва слышно скрипнула под рукой Катрин. Она бесшумно поднялась по лестнице и улеглась в постель. Дядюшка Матье мирно храпел.

Ночь показалась Катрин слишком короткой. Она не выспалась, не слышала, как звонил колокол собора Богоматери, и сопротивлялась, когда сухая рука Лоизы трясла ее, пытаясь поднять с постели. Лоиза хотела, чтобы Катрин пошла к мессе, но в конце концов, разозлившись, отказалась от своего намерения и ушла, пригрозив сестре вечным проклятием. Но Катрин была равнодушна ко всему, кроме мягкого тепла постели, и снова мирно погрузилась в сон.

Около девяти часов она спустилась в кухню. Там, казалось, сгущалась гроза.

Жакетта гладила белье на доске у очага, время от времени подбрасывая в утюг раскаленные угли. Капельки пота блестели у нее на лбу под полотняным чепцом, и она поджимала губы с хорошо знакомым Катрин выражением. Что-то ей не нравилось, она еле сдерживалась, с силой придавливая ткань утюгом. Повернувшись к ней спиной, Лоиза пряла у очага, тоже молча. Ее тонкие пальцы быстро-быстро скручивали нить, и катушка, стоявшая рядом с ней, все росла. По лицу сестры Катрин догадалась: что-то произошло между нею и матерью.

К своему большому удивлению, она обнаружила, что Сара вернулась домой. Цыганка, наверное, пришла на рассвете и теперь, в своем обычном темно-синем платье из бумазеи, повязав большой белый передник, чистила капусту для супа. Она одна при появлении девушки подняла голову и заговорщически ей подмигнула. Ночная страстность вновь скрылась где-то в глубине души этой странной женщины, и Катрин не нашла и следа от нее на знакомом лице. Но Лоиза тоже заметила появление сестры и злобно прошипела:

– Рабы, приветствуйте знатную и могущественную госпожу де Бразен, которая соблаговолила покинуть свою комнату и сойти к слугам.