Три женских страха

Двухтысячные

«День, другой, дерьмо все то же» – так, кажется, у моего любимого Кинга в «Ловце снов». День-то наступил другой, а вот проблемы остались прежними. Труп Славы, папа в полном неведении… Черт.

Я не стала завтракать, сразу пошла в комнату отца. Он уже не спал, полусидел в постели и читал газету.

– Привет, Кнопка, – улыбнулся он, когда я вошла.

– Доброе утро, папуль, – я поцеловала его в выбритую щеку – личный телохранитель Вася уже побывал здесь раньше меня и привел отца в порядок. – Как чувствуешь себя?

– Ты знала? – вдруг сильно сжав мою руку чуть выше локтя, требовательно спросил отец.

– Знала – что?

– Не туфти, Александра! Про то, что Славка тендер слил – знала?

О, черт… дерьмо-то реально все то же.

– Узнала буквально сутки назад.

– Сутки?! – взревел папа, отталкивая меня. – Сутки – и молчала?!

– А что бы это изменило? Тендер уже проигран.

– Ты не понимаешь, да?! – с усилием отец встал с кровати и схватился за костыль, стоявший у спинки, – Фо привез его специально, чтобы папа мог начать передвигаться. – У меня в собственной семье бардак – разве ты не понимаешь, что это такое?!

– Успокойся, пожалуйста. Уже все равно ничего не исправишь…

– Где?! Где этот поганец?! – бушевал отец, хромая по комнате.

– Этот поганец мертв, Фима, – раздался от двери голос Акелы, и папа, точно наткнувшись на препятствие, остановился и развернулся к нему:

– Что… как ты сказал?!

– Слава убит.

– Кем, когда?! – на глазах становясь беспомощным стариком, пробормотал папа.

Я кинулась к нему, поставила плечо, давая опору. Он тяжело дышал и растерянно смотрел на Акелу. Тот стоял, скрестив руки на груди, и его лицо ничего не выражало – ужасная маска с черным кружком вместо левого глаза.

– Его застрелил снайпер вчера вечером. Тело только что увезли в морг.

– Почему… как вы смели не сказать… вчера?! – захрипел отец, раздирая рукой майку, как будто она душила его. Прореха обнажила синюю «звезду» под правой ключицей и верхнюю часть наколотой ниже церкви. Три купола с крестами – по количеству отсиженных сроков.

– Фима, ты не в том состоянии…

– Не в состоянии?! – загремел вдруг отец, отталкивая меня и устремляясь к Акеле. – Это тебе решать, что ли?! У меня сына убили – первенца моего! А ты… ты… падла, урою!!!

Ему удалось перехватить костыль и с размаху ударить им Сашу по плечу. Мой муж уклонился, но удар все равно вышел ощутимый.

– Папа, папа, прекрати немедленно! – кричала я, пытаясь отобрать костыль у разъяренного родителя, но тщетно.

В папу словно бес вселился и теперь гонял его по комнате, заставляя крушить все.

– Ну что ты стоишь?! – крикнула я, обращаясь к мужу. – Сделай что-нибудь!

– Ни хрена… ни хрена он не сделает… не сделает!!! – орал отец, размахивая костылем и обрушивая его на все, что видел, – стол, кресло, стена, с которой он сшиб картину, сама картина, большая напольная ваза, разлетевшаяся на черепки. – Не сделает – как не смог… не смог уберечь, защитить…

Этот гнев был страшен, я никогда прежде не видела, чтобы папа так выходил из себя. Он обвинял моего мужа в том, что Сашка не смог защитить Славу, и никакие резоны сейчас не дошли бы до воспаленного ненавистью и болью разума.

– Зато я уберег тебя, – вдруг резко бросил Акела, и отец замер, тяжело дыша и совершенно оглушенный словами. – Киллер приехал за тобой.

– За мной?! Тогда… какого хрена… какого, спрашиваю тебя, хрена, я жив – а мой мальчик в морге?! – снова заорал папа, замахиваясь костылем.

– Я не мог позволить, чтобы в морге оказался ты.

– Поэтому ты, паленая сволочь, решил распорядиться жизнью моего сына?! – Он изо всех сил заколотил костылем по спинке кровати, и я про себя подумала – хорошо, что кровать кованая, иначе разлетелась бы в щепки, а так только издает противный металлический звук.

– Если ты выслушаешь меня спокойно, то поймешь, почему я так сделал, – спокойно, точно не слыша оскорблений, проговорил Саша.

Я боялась вмешаться, хотя чувствовала – пора, иначе сейчас они наговорят и наделают такого, что потом не расхлебаешь за половину жизни.

– Заткнись! Заткнись лучше! – гремел папа, в бессильной злобе размахивая костылем. – Ты позволил кому-то застрелить моего мальчика! Кто дал тебе право… как ты посмел…

– Фима, твой мальчик был в сговоре с тем, кто заказал тебя.

Это бабахнуло громом среди зимы. Я даже дышать перестала – если то, что сказал Саша, правда… Я не знаю, что тогда будет дальше. И откуда он узнал? И главное – кто заказчик?