Галактический вихрь

Андор посмотрел на Кейтлин и сказал:

— Я редко встречал таких людей. В его храбрости не было безумия. Он атаковал последнего оставшегося около нас робота, который тут же переключился на нового противника.

При этих словах Кейтлин напряглась, но Андор успокоил ее:

— Я уверен, что Клаус остался жив. Мой процессор в тот момент опять отключился, но позже мои люди, осматривавшие болота, нашли сгоревший остов этого «Центуриона» в полукилометре от позиции «Фалангеров».

— Но почему он не пришел сюда, на равнину? — спросила Кейтлин.

— Не знаю… — покачал головой Андор. — Все свидетельства говорят о том, что, разделавшись с «Центурионом», он вернулся, перепрограммировал компьютеры «Фалангеров», и они нанесли ракетный удар по двум последним группам боевых машин. Их обломки были найдены в предгорьях. Потом он снял с себя боевой скафандр и надел его на Николая, который потерял много крови от осколочного ранения и был в тот момент при смерти. Это все, что я знаю… Когда истек установленный для нашего возвращения срок, второй отряд Посвященных вышел на поиски. Они и подобрали нас с Николаем.

— Он выжил?

— Да. Благодаря системе поддержания жизни боевого скафандра, который отдал ему Клаус.

— Значит, он остался в этих Гнилых Болотах совершенно без защиты?! — Кейтлин порывисто встала, но тут же пошатнулась, ухватившись за край стола.

— Нет. Вместе с ним исчез «Фалангер».

Кейтлин, с трудом подавив дурноту, села.

— Он увел боевого робота?

— Он сам ушел на боевом роботе, — уточнил Андор. — Эти машины имеют кабину и пульт ручного управления, как обыкновенный вездеход или танк.

— Интеллект… — тихо произнесла Кейтлин. — На ее бледном лице внезапно проступил болезненный румянец. — Он пошел туда!

— Вы уверены?

Кейтлин метнула на него взгляд, который красноречиво говорил о том, что она думает о внешней невозмутимости андроида.

— Кто-то из них не переживет этой встречи… — В ее голосе была безысходность.

Андор отошел к окну.

— За те десять суток, что прошли с момента последней схватки с роботами, вокруг равнины в радиусе десяти тысяч километров не зафиксировано никаких аномалий, — проговорил он. — Ни термальных всплесков, ни световых вспышек, ничего…

Кейтлин вытерла слезы и повернулась.

— Местоположение Интеллекта намного ближе, — сказала она. — Просто он находится вне поля зрения каких-либо систем. Он на вершине горы…

— Клаус знает об этом?

— Нет.

Ей показалось, что у Андора вырвался вздох облегчения.

— Значит, он еще не добрался… — Андроид, подчинившись внезапному порыву, взял ее руку и сжал в своих ладонях. — Ничего не кончено, Кейтлин, — порывисто произнес он, показав, что способен на яркое проявление чувств. — Я уверен, Клаус жив! — повторил он. — Он ищет логово Интеллекта… а мы должны найти его, пока не случилось непоправимое!

— Что ты называешь непоправимым, Андор? — резко спросила Кейтлин, даже не обратив внимания, что отбросила условности.

— Я услышал горечь в твоих словах, Кейти, — ответил андроид, глядя в ее глаза. — Ты просто страшишься признаться самой себе, что они оба, и Клаус, и Интеллект, дороги тебе, каждый по-своему.

— Это ложь!.. Я человек!

Андор отпустил ее руку и взглянул в глаза Кейтлин, полные слез и смятения.

— А разве кто-то ставит под вопрос твою человечность?

Глава 13. Лихорадка

Три тысячи километров от равнины Красного Солнца… Предгорья…

Кейтлин ошиблась. Клаус знал, где обитает кристаллический мозг. Эта информация была передана ему Гигом с частицей памяти маленькой девочки в ту дождливую ночь после вынужденной посадки модуля.

Огромные ступоходы пятидесятитонного «Фалангера» месили болотную грязь, со сдавленными всхлипами погружаясь в мутную жижу по самое шарнирное соединение. Боевой робот шел к намеченной цели, неумолимый, как судьба.

Внутри тесной рубки управления в жестком кресле, спеленутый страховочными ремнями, сидел Клаус. Его голова безвольно свесилась на грудь, и ее мотало из стороны в сторону в такт движению пятидесятитонной машины. Клаус был без сознания.

Оранжевый диск звезды медленно вставал над изорванной хаосом скал линией горизонта. Рассвет только начался — огненная макушка огромного диска едва появилась из-за среза величественно уплывающей вдаль орбитальной плиты, и разреженный воздух все еще стыл жутким холодом ночи. Однако очередной утренний цикл уже вступал в свои права, медленно, но неумолимо меняя облик каменной пустыни. Там, где первые лучи восходящей звезды пронзали жидкую атмосферу, воздух начал прогреваться, и первые порывы утреннего ветра, зародившись легким дуновением, внезапно крепли и рвались к склонам гор, подметая голые искусственные плато, которые были не чем иным, как древними, безнадежно разрушенными стартовыми площадками, и закручивались в отвесных ущельях бешеными смерчами.