Галактический вихрь

Внезапно в картину нарождающейся утренней бури ворвалось нечто иное, не менее страшное и стремительное, чем шквальный ветер, но гораздо более разрушительное. Разреженный воздух, наполненный клубами мелкой бурой пыли, внезапно расколол басовитый надсадный вой, в рассветные краски вплелась ярчайшая вспышка, прочертившая серовато-рыжее небо длинным огненным следом, и скалы потряс удар, сопровождаемый дождем горящих осколков. Острая вершина одного из пиков внезапно надломилась и рухнула в пропасть, сотрясая окрестности многократным эхом обвалов.

Но это оказалось лишь началом, короткой прелюдией перед захлестнувшим горный хребет огненным дождем.

«Фалангер», выбравшись наконец из болот, уже ступил на твердую почву. От человека, взявшего на себя ручное управление, по-прежнему не поступало никаких приказов, и навигационный компьютер повел машину вверх по склону.

Он не знал, что вступил во владения Интеллекта и за ним наблюдает кристаллический мозг. Бортовому компьютеру «Фалангера» было все равно. Пока в систему двигателей продолжала поступать энергия, он был готов выдерживать заданный ему курс.

Огромные ступоходы робота со скрежетом скользили по склону, глубока вгрызаясь в его истертую временем поверхность и оставляя на ней бесформенные следы. Борта боевой машины обтекал гонимый ветром оранжевый песок. Он бился о броню, не причиняя ей никакого вреда, и его шелест напоминал монотонный шум дождя.

Клаус, которого сжигала лихорадка, на мгновение пришел в себя.

Он совершенно не понимал, где находится. Его бил мучительный озноб. Он попытался расстегнуть страховочные ремни, но пальцы словно стали чужими, и магнитные пряжки не поддались его слабым усилиям.

В этот момент «Фалангер» вышел на крутой участок склона, сразу за которым начиналось первое плато, и кабина накренилась, приняв почти вертикальное положение.

Голова Клауса стукнулась о жесткую спинку сиденья. Он смотрел в фиолетовые небеса и понимал, что бредит. Он не помнил планеты с таким цветом небес, а парящий в них космический корабль вообще казался неуместным на фоне красного диска умирающего солнца и гигантской тени орбитальной плиты.

Сознание вновь начало проваливаться в черную пропасть.

Он был счастлив, лишь где-то на самом краю угасающего сознания теплилась мысль о чем-то незавершенном, ради чего он, собственно, и пришел в этот ирреальный мир…

Мрак обрушился на него, погасив и эту робкую мысль.

На краю уплывающей вдаль орбитальной плиты действительно стоял космический корабль. Это был «Светоч»…

Запустение и мрак царили в его отсеках. В борту корабля, в районе главного шлюза зияла сорокаметровая пробоина. Оборудование внутреннего космодрома тоже не избежало разрушений — фермы обслуживания, окружавшие стартовые плиты, погнулись, некоторые из них сорвало с креплений, и они валялись в мешанине кабелей и шлангов. Лужи различных технических жидкостей тускло поблескивали на изуродованных взрывами плитах, некоторые из них уже высохли, оставив после себя темные пятна химических ожогов. Два ремонтных робота, вооруженные конечностями-манипуляторами, бестолково топтались среди этого хаоса, понукаемые двумя светящимися шарами.

На остальных палубах «Светоча» дела обстояли не лучшим образом. Длинные коридоры крейсера патрулировали все те же светящиеся шары, они неторопливо плыли по воздуху, освещая своим тусклым сиянием потерявшие всякий смысл надписи и указатели отсеков.

Корабль медленно, но неотвратимо умирал.

Человеческой технике нужны были люди.

И только на оружейной палубе крейсера наблюдалось в этот час некоторое оживление. Энергетические установки корабля были истощены, и его лучевые орудия бездействовали. Зато возле ракетных установок «Светоча» суетились шары-носители и опять-таки без всякого толка топтались кибернетические ремонтные механизмы.

Компьютерная система корабля была мертва. Центральный процессор крейсера и сотни локальных терминалов, установленных на боевых постах, не выдержали, один за другим выходя из строя. Пока ими пытались манипулировать люди, они еще функционировали, но вторжение в их программы шаров-носителей, которые пытались управлять ими с помощью вставленных в разъемы обрывков оптико-волоконных кабелей, в конце концов привело к фатальному исходу.

Теперь при всем неистовом желании Интеллекта нанести удар из космоса он не мог этого сделать, потому что не было в его распоряжении той руки, которая нажала бы соответствующие кнопки на пультах ручного управления.