Утраченный символ

«Древняя карта? Указывающая путь к тайной мудрости?»

– Мистер Беллами, – вежливо сказал Лэнгдон, – я не могу всерьез принять идею о существовании неких знаний, которые наделяют людей сверхъестественными способностями.

Архитектор посмотрел на него со смесью разочарования и уверенности, отчего Лэнгдону стало неловко за свой скепсис.

– Профессор, я, конечно, не должен удивляться вашей реакции, ведь вы человек со стороны. Некоторые масонские понятия кажутся вам вымыслом, потому что вы не прошли обряд посвящения и не готовы их принять.

На сей раз Лэнгдон почувствовал себя уязвленным.

«Я и с Одиссеем не плавал, но это не мешает мне знать, что циклопов не существует!»

– Мистер Беллами, даже если легенда правдива… эта пирамида никак не может быть масонской.

– Отчего же? – Архитектор провел пальцем по выгравированной надписи. – По-моему, она в точности соответствует описаниям. Каменная пирамида с золотым навершием, которое согласно рентгеновскому снимку и доверил вам Питер. – Беллами взял сверток и взвесил его на ладони.

– Она не больше фута высотой, – возразил Лэнгдон. – Во всех версиях легенды говорится, что масонская пирамида огромна.

Беллами явно ожидал этого аргумента.

– Как вы знаете, легенда гласит, что пирамида очень высока – сам Господь может протянуть руку и дотронуться до нее.

– Вот именно.

– Понимаю ваше недоумение, профессор. И Мистерии древности, и масонская философия в целом чтят Бога внутри нас. В символическом смысле все, что доступно просветленному человеку… доступно Богу.

Игра слов не убедила Лэнгдона.

– Это подтверждает даже Библия, – продолжил Беллами. – Если мы признаем, что Всемогущий сотворил нас по образу и подобию своему, тогда нельзя не признать другого: человечество не ниже Бога. В Евангелие от Луки 17:21 сказано: «Царствие Божие внутрь вас есть».

– Извините, я не знаю ни одного христианина, который считал бы себя равным Богу.

– Оно и понятно, – уже жестче ответил Беллами. – Людям подавай все сразу: они хотят гордо заявлять о своем почитании Библии и одновременно игнорировать то, что не могут или не желают понимать.

Лэнгдон не нашелся с ответом.

– Как бы то ни было, старинное описание масонской пирамиды – такой высокой, что ее может коснуться сам Бог, – привело к заблуждениям касательно ее истинных размеров. Это останавливает искателей сокровищ и позволяет ученым вроде вас считать пирамиду вымыслом.

Лэнгдон опустил глаза.

– Мне жаль вас разочаровывать, но я всегда думал, что это миф.

– Разве не логично, что вольные каменщики вырезали карту на каменной пирамиде? Все самые значимые заветы человечества были высечены в камне – включая скрижали с десятью заповедями, которые Господь дал Моисею.

– Да, но ведь везде говорится «легенда о масонской пирамиде»! Само слово подразумевает, что это вымысел.

– Ах да, «легенда». – Беллами рассмеялся. – Похоже, с вами приключилось то же самое, что с Моисеем.

– Простите?

Архитектор весело взглянул на верхний балкон, откуда на них смотрели шестнадцать бронзовых статуй.

– Моисея видите?

Лэнгдон поднял глаза на знаменитую библиотечную статую.

– Да.

– Он с рогами.

– Я в курсе.

– А почему он с рогами, знаете?

Как большинству преподавателей, Лэнгдону не нравилось, когда ему читали лекции. Рога у этой статуи Моисея были по той же причине, что и у тысяч его изображений по всему миру – из-за ошибки в переводе Книги Исход с древнееврейского. Оригинальный текст гласил, что Моисей имел «karan ‘ohr panav» – то есть «лицо его сияло лучами». Когда же римско-католическая церковь переводила Библию на латынь, возникла фраза «cornuta esset facies sua» – «рогато было лицо его». С тех пор художники и скульпторы, опасаясь упреков в отступлении от священного текста, стали изображать Моисея рогатым.

– Переводческая ошибка, только и всего, – ответил Лэнгдон, – допущенная блаженным Иеронимом примерно в IV веке нашей эры.

Архитектор был приятно удивлен.

– Именно. Неверный перевод. А бедному Моисею такое огорчение вышло.

«Огорчение» – мягко сказано. В детстве Лэнгдон перепугался, впервые увидев «рогатого Моисея» – знаменитую статую работы Микеланджело, установленную в базилике Сан-Пьетро-ин-Винколи.

– Я упомянул Моисея, чтобы наглядно показать, как единственное недопонятое слово может изменить многое.

«Уж я-то это знаю», – подумал Лэнгдон, усвоивший этот урок несколько лет назад. «SanGreal» – «Святой Грааль». «SangReal» – «Королевская кровь».