Автономный режим

– Что делать, если обнаружим кого-то из наших?

– По обстоятельствам, – ответил Дитрих.

– Командир, времени разбираться не будет. – Пахомова не устроил ответ. – У противника после декомпрессии зоны отдыха наверняка возник дефицит боевых особей. Как тебе вариант – мои бойцы под контролем «Мыслящего»? Или мнемоники в той же ситуации?

– Вариант паршивый, – тяжело произнес Дитрих. – При подобном столкновении основная цель – «Мыслящий». Если его не достать, будем уклоняться от боя.

– Мы вполне можем угодить в засаду, когда возможности для маневра не будет, – упорствовал Павел.

– Тебе нужен прямой приказ?

– А что, будем стрелять по своим?!

– Будем, если они встанут на пути! Считай, приказ ты получил. – Дитрих обернулся: – Кто чувствует, что не справится, лучше говорите сейчас.

– Есть вариант, – глухо ответил Хорватов.

– Говори.

– Бить бронебойным по сервомоторам скафандров. Обездвижит, но не убьет.

– Согласен, – кивнул Дитрих. – Минуту на тестирование систем экипировки!

…Двигаясь по внешней обшивке станции, Дитрих испытывал острые противоречивые чувства.

«Танаис» был его детищем, за годы службы огромный искусственный мир стал неотъемлемой частью смысла жизни.

Дитрих стоял у истоков проекта, год за годом на его глазах строились, включались в работу все новые сектора станции, верфи, заводы-спутники. Он помнил прибытие первого конвоя, понимал, насколько важен проект централизованной утилизации космической техники для сохранения мира в Обитаемой Галактике.

Здесь он чувствовал себя нужным, востребованным, знал каждый уголок огромной станции. Включаясь в глобальное киберпространство «Танаиса», Дитрих глазами машин наблюдал самые опасные и потаенные процессы, протекающие в глубинах искусственного мира, прекрасно разбирался во всех применяемых на борту технологиях…

И вот все рухнуло, исчезло в один миг.

«Предательство», – мысль выжигала рассудок, не давала покоя.

– Илья? – Он воспользовался каналом защищенной связи по схеме прямого соединения имплантов.

– Да, командир?

– Ты уверен, что не опознал ни одного корабля?

– Уверен. Может, что-то и пропустил в глубинах их построений, подле ядра кометы, но крейсера и фрегаты, атаковавшие мой «Стилетто», не идентифицировались по базам данных. Да и визуально я не нашел аналогий с известной техникой.

– А детали?

Илья понял, о чем спрашивает командир. У каждой цивилизации существуют свои, уникальные технические решения. Можно изменить форму корпусов, превратить их в нечто неузнаваемое, футуристическое, переконфигурировать внутренние отсеки, но мнемоник способен не только увидеть, но и проанализировать конфигурации внутреннего технического наполнения, сделать вывод на основе наблюдений.

– К какому варианту склоняешься? Неизвестная нам Семья?

– Нет. Армада построена недавно.

– Почему так решил?

– На броне практически нет микрошрамов и следов ремонта. Органический материал инсектов – не чета нашим керамлитовым сплавам. Плохо держит механические воздействия. Микрометеориты – их традиционная проблема. Корпуса кораблей обычно носят следы многочисленных повреждений и последующих ремонтов, чего я не увидел даже на максимальном увеличении.

– А если армада была скрыта в надежном убежище?

– Три миллиона лет? Нереально. Их системы управления строятся на базе биологических нейросетей. Никакой режим консервации не способен поддерживать их в «спящем» режиме столь долгий период времени.

– Да, пожалуй, ты прав. Значит, генетическая модификация плюс древние технологии Единой Семьи? – уточнил Дитрих, сворачивая по известному лишь ему маршруту. Он вел небольшой отряд среди надстроек рабочих станций, где сервы продолжали трудиться над демонтажем очередной партии космических кораблей.

– Командир, а почему мы говорим по закрытому каналу?

Дитрих несколько секунд медлил с ответом.

– Среди нас может оказаться предатель, – наконец произнес он.

Илья не ожидал услышать такое от командира.

– Трудно поверить, – признался он. – Ну а я почему вне подозрений?

– Комете Мальцева требуется пять лет на преодоление расстояния от звезды до «Танаиса». Значит, утечка информации произошла лет пять-шесть назад. Ты в это время еще только начинал учебу в академии.

– Не по себе как-то… Мнемоники же…

– Ничто человеческое мнемоникам не чуждо, – жестко ответил Дитрих. – У каждого есть слабые и сильные стороны характера. Даже Паше Пахомову я не могу сейчас полностью доверять, понимаешь?