Гостья

– Человеческий младенец? – обмер Джаред. – Как? Зачем? Давно это происходит?

Я пожала плечами.

– Не знаю, сама впервые вижу. Она не захотела, чтобы из него сделали носителя. Не могу себе представить, чтобы ее… принудили. У нас на матерей практически молятся. Если она решила… – Я покачала головой. – Понятия не имею, как они собираются это решать. На других планетах подобных проблем не возникает. Эмоции человеческих тел сильнее любой логики.

Иен и Джаред, разинув рты, смотрели на межвидовую семью в парке.

– Нет, – пробормотала я себе под нос. – Ни у кого не поднимется рука отнять ребенка у родителей. Вы только на них посмотрите!

Отец обнимал мать и ребенка и смотрел на биологического сына своего носителя с поразительной нежностью.

– Не считая нашей, это первая из открытых нами планет с живородящими носителями. Ваша система далеко не самая простая и производительная. Не знаю, может, дело в этом… или в том, что ваше потомство такое беспомощное… На других планетах размножение происходит при помощи яиц или семян. Родители почти никогда не видят своих детей. Интересно… – Я замолчала, в голове крутились мысли.

Женщина подставила мужу лицо, и тот поцеловал ее в губы. Малыш радостно гукнул.

– Х-м-м… Кто знает, может, наши виды смогут сосуществовать в мире и согласии. Ну не странно ли?

Мужчины, не отрываясь, смотрели на происходящее на их глазах чудо.

Семья уходила. Мать отряхнула с джинсов песок, отец подхватил малыша, и счастливые родители неторопливо направились домой.

Иен громко сглотнул.

Больше мы в тот вечер не разговаривали: все думали об увиденном. Мы легли пораньше, чтобы на рассвете заняться делом. Я спала одна, на дальней от двери кровати. Я чувствовала себя неловко: двое крупных мужчин едва помещались на одной кровати, во сне Иен то и дело раскидывал руки, а Джаред всякий раз награждал беднягу тычком в бок. Оба наверняка предпочли бы делить постель со мной. Я поворочалась-поворочалась, да и свернулась калачиком: наверное, за целый день мое тело устало от бескрайних просторов и теперь ему хотелось тесноты и уюта, – а может, я так привыкла спать в узком пространстве за пассажирским сиденьем, что разучилась вытягиваться во весь рост.

Впрочем, я знала, почему ни Иен, ни Джаред не предлагали мне поменяться местами. Как-то раз мои спутники с сожалением признали, что мне пора принять душ, а значит, без ночевки в гостинице не обойтись. Вот тогда-то, сквозь шум вентиляции в ванной я услышала, как Иен с Джаредом спорят обо мне.

– Нечестно заставлять ее делать выбор. – Иен старался говорить тихо, но гул вентилятора не перекрывал голосов.

– Почему? Или, думаешь, честнее указывать ей, где спать? Вежливей было бы…

– Кому-то другому – может быть. Но Анни изведется вся, стараясь угодить нам обоим.

– Снова ревнуешь?

– Нет, это не ревность. Просто я знаю, что она думает.

Стало тихо. Иен и впрямь словно читал мои мысли. Он догадывался, что достаточно малейшего намека – и я лягу спать рядом с Джаредом, а потом всю ночь буду ворочаться и переживать: мол, ранила чувства Иена, а Джаред из-за меня несчастен.

– Отлично! – буркнул Джаред. – Учти, будешь ко мне приставать… я за себя не отвечаю, О’Ши.

– Не в обиду будет сказано, Джаред, – фыркнул Иен, – но ты мне и даром не нужен.

Несмотря на легкие угрызения совести, одной мне спалось намного лучше.

Это оказалась последняя ночевка в гостинице.

Дни пролетали быстро, как будто даже секунды торопились домой. Мое тело тянуло на запад, мы все предвкушали возвращение в наш темный многолюдный рай. Даже Джаред стал беспечным.

Смеркалось, последние лучи солнца скрылись за западными горами. Мы с Джаредом, сменяясь, вели фургон, а Иен с Кайлом ехали за нами, в грузовике с добычей, по очереди садясь за руль. Тяжелый грузовик ехал медленно, свет фар в зеркале заднего вида становился все более тусклым, пока не исчез за очередным поворотом.

Мы выехали на финишную прямую. Тусон остался позади. Несколько часов пролетят незаметно, и я увижу Джейми. Мы выгрузим добычу, которую все так ждали, и на лицах встречающих загорятся улыбки. Я по-настоящему возвращалась домой.

«Впервые», – осознала я.

И на этот раз мы везем с собой радость, и только радость – никаких обреченных на пытки заложников. Я целиком отдалась предвкушению. Казалось, дорога уносится из-под колес слишком медленно… Быстрее бы, быстрее домой!