Рассвет

Сет еле шевелил лапами, когда мы вернулись на границу. Я велел ему спать, и через несколько секунд он уже отключился.

— Опять пойдешь к кровопийцам? — спросила Ли.

— Может быть.

— Тебе трудно там находиться и трудно держаться подальше. Понимаю.

— Знаешь, Ли, я бы на твоем месте хорошенько подумал о своем будущем. В моей голове не останется приятных мыслей, и ты будешь постоянно терпеть мои муки.

Ли ответила на сразу.

— Звучит, конечно, не слишком обнадеживающе. Но я лучше будут терпеть твою боль, чем свою.

— Разумно.

— Я представляю, как тебе будет плохо, Джейкоб. И понимаю это… возможно, даже лучше, чем ты думаешь. Мне не нравится Белла, но она — твой Сэм. Ты никогда ее не получишь, а никто другой тебе не нужен.

Я не смог ответить.

— Тебе труднее, чем мне. Сэм по крайней мере счастлив. Он жив и здоров. Я люблю его настолько, что могу этому радоваться. Я хочу ему добра. — Ли вздохнула. — Просто я не в силах видеть его счастье.

— Нам обязательно об этом говорить?

— По-моему, да. Мне хочется, чтобы ты знал: со мной тебе хуже не будет. Черт, может, я тебе помогу! Я ведь не родилась бездушной мегерой, раньше я была хорошей.

— Что-то не припоминаю.

Мы оба рассмеялись.

— Джейкоб, мне очень жаль, что ты так страдаешь. Жаль, что тебе не становится лучше, только хуже.

— Спасибо, Ли.

Она подумала о том, что было «хуже» — о мрачных картинах в моей голове. Я попытался от нее отгородиться — бесполезно. Ли смогла увидеть все со стороны, и от этого, признаться, мне полегчало. Возможно, через несколько лет я тоже смогу думать, как она.

Ли увидела и забавную сторону моих визитов к вампирам. Ей понравились наши ругачки с Розали: она мысленно захихикала и даже припомнила несколько анекдотов о блондинках, которые могли бы мне пригодиться.

— Знаешь, в чем дикость? — спросила Ли.

— Ну, в нашем положении вообще все дико.

— Я очень хорошо понимаю эту белобрысую ведьму.

На секунду я решил, что Ли просто неудачно пошутила. Но потом, когда я осознал, что она говорит серьезно, меня охватила безудержная ярость. Хорошо, что мы бегаем не вместе. Будь Ли на расстоянии укуса…

— Подожди, я объясню!

— Не хочу даже слушать. Я сваливаю.

— Стой, стой! — взмолилась она, пока я тщетно пытался успокоиться и перевоплотиться. — Ну хватит, Джейк!

— Знаешь, Ли, так ты точно не уговоришь меня остаться с тобой.

— Господи, да чего ты так взбесился! Ты даже не понял, о чем я толкую!

— Ну, и о чем ты толкуешь?

Тут она снова превратилась в измученную и озлобленную Ли, которую я знал.

— О том, каково это — чувствовать себя генетическим тупиком.

Злоба в ее словах сбила меня с толку. Я не ожидал, что кто-то может разозлиться больше, чем я.

— Не понимаю.

— Понял бы, если бы не был таким же, как остальные. Если бы мои «женские причуды», — эти слова она подумала особенно ядовито, — не пугали бы тебя до чертиков, как всех тупых самцов, и ты бы хоть раз задумался о том, что это значит!

— О…

Что ж, надо признать, никому из нас не нравилось об этом думать. Да и с чего бы? Конечно, я помнил, в каком ужасе была Ли первый месяц, и как нас всех это раздражало. Забеременеть Ли не могла — разве что случилось чудо, непорочное зачатие или еще какая-нибудь жуть в этом духе. После Сэма-то у нее никого не было. Шли недели, ничего не происходило, и она начала сознавать, что ее тело изменилось, перестало следовать законам природы. Ли охватила паника: кем же она стала? Неужели ее организм теперь устроен иначе только потому, что она превратилась в оборотня? Или наоборот: она превратилась в оборотня, потому что ее организм устроен иначе? Единственная женщина-оборотень за всю историю. Так может, она и не женщина вовсе?

Никому не хотелось видеть ее мучений. В конце концов, понять мы ее не могли.

— Ты ведь знаешь теорию Сэма насчет запечатления, — уже спокойнее подумала она.

— Да. Оно нужно для продолжения рода.

— Верно, чтобы на свет появлялись новые оборотни. Выживание видов, естественный отбор. Оборотня влечет к тому, кто лучше всего подходит для передачи волчьего гена.

Я молчал, ожидая разъяснений.

— Если бы я годилась для этого, Сэм запечатлился бы на меня.

От ее боли я замедлил бег.