Особое задание

– Визуальное наблюдение ведется круглосуточно. Они, конечно, могут обмануть сканеры, но не человеческий глаз. Что ты намерен делать?

– Спущусь к ним.

Доргаев пнул небольшой камушек и спросил:

– А если не вернешься?

Вадим понимал, что капитан был обязан спросить, а он должен ответить.

– Тогда – зачистка. Но я вернусь. Можешь не сомневаться.

– Хорошо. Препятствовать не буду. Контрольное время ожидания?

– Сутки.

– Ладно, капитан, – Глеб прищурился, глядя в сторону горизонта. – Твое решение. Ну-ка, взгляни, – внезапно попросил он, – у меня что-то со зрением или там какие-то точки в небе?

Немершев посмотрел в указанную сторону.

– Включи-ка сканеры. А лучше пусть твой техник свяжется с киберсистемой моей машины, сейчас дам код доступа. Сдается мне, это не птицы...

Часть вторая

Киберхаг

Глава 7

Колония Саргона

То, что происходило на самом деле, не могло даже пригрезиться ни генералу Стангмаеру, ни кому-либо другому...

...Мрачные, давно забытые людьми недра Цоколя.

Уровни подземного города, куда уже сотни лет не ступала нога человека. Мир постепенно ветшающей аппаратуры, часть которой неожиданно оказалась востребована по своему прямому предназначению.

Лори сидела в глубоком кресле подле комплекса диагностической аппаратуры и смотрела на виртуальную модель собственного организма.

Ты сама хотела этого. Сама...– нашептывало подсознание, а взгляд холодел, замерзал, останавливаясь на кричащих подробностях голографической модели.

Беспощадная память хранила все иллюзии прошлого, а взгляд невольно сравнивал мечту с реальностью: лайкороновые мышцы... скрытые внутри полых костей усилители мускулатуры, микропроцессоры, чипы запоминающих устройств, анализаторы, сенсоры, все смешано в ее новом совершенномтеле, спрятано под оболочкой живой плоти, замаскировано так, что большинство сканирующих устройств определило бы Лори как человека, но теперь она точно знала, что является изделием.

«Сплошной эрзац.

Ты хотела этого! Хотела!..

Осталась ли я женщиной?»

Безответный вопрос. Никто и ничего не объяснял ей. Она провела в состоянии небытия целую вечность – три столетия, выжила, вернее, родилась заново, сумела очнуться, чтобы узнать, насколько изменился мир, понять чудовищную разницу между наивным предвкушением чуда, порожденным лживыми обещаниями, и тем, что произошло с нею на самом деле.

«Кто я? Биосинтетическая кукла, послушная чьей-то воле, или все-таки искусственный человек?»

Ответ крылся в поступках. Поступках, которые она страшилась совершать, в эмоциях, которые держала полузадушенными, сжатыми в кулак воли.

«Чья это воля? Моя? Или это лишь программы, имитирующие поведение человека, основанные на моем сознании, которое умудрились перенести на биосинтетический носитель?»

В том мире, который она покидала в надежде на новую жизнь, властвовал холод, вокруг царил моральный вакуум, словно все уже умерли, а время остановилось. Она боялась, что вся жизнь пройдет, как один затянувшийся миг серости, страха, одиночества. Именно эти обстоятельства толкнули ее на роковой, но сделанный добровольно шаг...

«Так. Успокойся. Вспомни, что обещали разработчики? Я – новый вид человека, неотличимый от своего биологического прототипа, но более совершенный.

Хорошо. Это лишь обещания, слова, посулы... а что получилось на самом деле?»

Лори вспомнила вспышку холодной ярости, свои рефлекторные действия – там, в пещере, на безвестной планете, и снова испугалась тех, продемонстрированных в буквальном смысле «на автомате» навыков, которых не ведала раньше.

Ей вдруг вспомнилось все от начала и до конца – как словно заново родилась в ледяном мраке и... побежала от самой себя, от собственного страха, от сотен безответных вопросов...

* * *

Эрлиза.

Двое суток спустя после нападения на конвой.

Боевой режим...

Она очнулась.

Человек, пришедший в себя после длительного криогенного сна да еще находящийся внутри не сумевшего открыться «саркофага», был бы напуган, беспомощен вследствие естественной слабости мышц, отсутствия надлежащего тонуса организма, но Лори не ощущала никаких признаков недомогания.

Более того, в ее рассудке не присутствовало ни одной панической мысли. Эмоции как будто все еще спали, в то время как разум заработал четко, мгновенно погрузившись в логику текущего момента.