Затмение

– Ладно, – проворчала я. – Давай его сюда.

Теперь, когда я очутилась там, куда хотела попасть, можно и покапризничать.

Эдвард засмеялся.

Залез на кровать и сел рядом со мной. Мое сердце забилось с перебоями – будем надеяться, что Эдвард припишет это предвкушению подарка.

– Уже не новый, – сурово напомнил он.

Взял меня за левое запястье и на секунду прикоснулся к серебряному браслету. И тут же отпустил мою руку.

Я осторожно посмотрела на нее: на противоположной от волка стороне теперь висел блестящий кристалл в форме сердца. Даже приглушенный свет от лампы заставлял его сверкать миллионами граней. Я тихо ахнула.

– Он принадлежал моей матери. – Эдвард неодобрительно пожал плечами. – Я унаследовал несколько таких безделушек. Отдал некоторые из них Элис и Эсми. Так что, в любом случае, это не такой уж и подарок.

Я печально улыбнулась.

– Просто мне пришло в голову, что он напоминает меня: такой же твердый и холодный. – Эдвард засмеялся. – А еще отбрасывает радугу, когда попадает на солнце.

– Ты забыл про самое главное сходство, – пробормотала я. – Он прекрасен.

– Мое сердце так же безмолвно, – сказал Эдвард. – И оно тоже принадлежит тебе.

Я повернула руку, чтобы сердечко засверкало.

– Спасибо. За оба.

– Нет, это тебе спасибо. Я и не надеялся, что ты так легко примешь подарок. Кстати, тренировка в получении подарков тебе не помешает. – Эдвард усмехнулся, блеснув зубами.

Я склонилась и прильнула к нему. Наверное, это было все равно, что прижиматься к «Давиду» Микеланджело – единственная разница в том, что безупречное мраморное создание обхватило меня руками и обняло покрепче.

Пожалуй, самое время начинать.

– Можно нам кое-что обсудить? Я буду очень тебе благодарна, если ты хотя бы попытаешься меня выслушать.

Эдвард колебался.

– Я приложу все усилия, – осторожно согласился он.

– Нарушать правила я вовсе не собираюсь, – пообещала я. – Это касается только нас двоих. – Я откашлялась. – В общем… мне очень понравилось, как нам в прошлый раз удалось найти компромисс. И подумала, что можно применить тот же принцип в другом случае.

Интересно, с чего это я заговорила так официально? Наверное, все от нервов.

– И что же ты хотела бы обсудить? – с улыбкой в голосе спросил он.

Я молчала, мучительно пытаясь подобрать нужные слова.

– Ты только послушай, как бьется твое сердце, – пробормотал Эдвард. – Трепещет, как крылышки колибри. С тобой все в порядке?

– Абсолютно.

– Ну тогда продолжай, – подбодрил он.

– В общем, я тут подумала, и прежде всего хотела бы поговорить с тобой об этом дурацком условии… о свадьбе.

– Это только для тебя оно дурацкое. Так что насчет свадьбы?

– Ну… я подумала… нельзя ли найти компромисс?

Эдвард посерьезнел и нахмурился.

– Я уже и так пошел на максимально возможную уступку – согласился отнять у тебя жизнь вопреки собственному здравому смыслу. В таком случае с твоей стороны мне полагаются кое-какие уступки.

– Нет. – Я потрясла головой, стараясь не выдать своих чувств. – Эта часть обсуждению не подлежит. Все уже решено, и сейчас мы не будем обсуждать мое… превращение. Я хотела бы обговорить другие детали.

Эдвард подозрительно посмотрел на меня.

– Какие именно?

Я заколебалась.

– Давай сначала определимся с твоими условиями.

– Ты ведь знаешь, чего я хочу.

– Тебе нужен брак. – Последнее слово прозвучало у меня как непристойность.

– Да, – широко улыбнулся Эдвард. – Для начала.

Такой удар насквозь пробил мою внешнюю невозмутимость.

– Это еще не все?

– Ну, если ты станешь моей женой, то все мое имущество будет принадлежать тебе… – задумчиво проговорил Эдвард. – Например, деньги на колледж. Тогда не будет никаких проблем с Дартмутом.

– Что-нибудь еще? Раз уж ты все равно несешь всякие глупости?

– Как насчет отсрочки?

– Нет. Ждать я не согласна. Об этом и речи быть не может.

Эдвард тоскливо вздохнул.

– Хотя бы годик или два?

Я потрясла головой, упрямо сжав губы.

– Следующее условие.

– Больше нет. Если только ты не хочешь поговорить о машинах…

Увидев мою гримасу, он улыбнулся, взял меня за руку и стал перебирать пальцы.

– Я и не думал, что ты хочешь чего-то еще, кроме собственно превращения в чудовище. Меня снедает любопытство.