Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы

Добрые духи, помогите! Дайте мне сил! Мое сердце принадлежит Кэлен.

– Завтра, – выдавил он.

– То же самое ты говорил вчера, а я так долго тебя искала, – прошептала она.

– Ричард прибег к магии плаща, чтобы стать невидимым. Так было проще сопротивляться ее призыву, но это была лишь отсрочка неизбежного. Катрин огляделась, и в глазах ее было такое отчаяние, что он не выдержал и, сняв капюшон, подошел к ней.

Она положила руку ему на шею. Ричард взял ее нежную ручку и поцеловал.

– Спокойной ночи, Катрин. Увидимся утром.

Он оглянулся на Игана, который стоял в десяти футах, сложив на груди руки, и делал вид, что ничего не видит. Чуть дальше, скрытая в полумраке, стояла на страже Бердина. Она-то не прикидывалась, что не замечает, как Катрин всем телом прижимается к магистру Ралу, – однако лицо морд-сит оставалось бесстрастным. Больше никого из его телохранителей не было: Улик, Кара и Райна ушли отдыхать.

Ричард нащупал за спиной ручку, повернул ее, своей тяжестью открыл дверь и сделал шаг в сторону, приглашая Катрин зайти в ее комнату. Она перехватила его руку и, глядя ему в глаза, поцеловала ладонь. У Ричарда едва не подкосились ноги.

Понимая, что не сможет долго сопротивляться, он мягко отнял руку. Надо поскорее убираться отсюда, сказал он себе, но разум не слушался, отчаянно придумывая поводы сдаться. Что в этом плохого? Кому будет от этого вред? Нужно прекратить глупое сопротивление и насладиться прелестями этой роскошной женщины, которая так недвусмысленно дала понять, что хочет его. На самом деле она его едва ли не умоляла. И Ричард тоже жаждал ее. Почему же он так упрямо отказывается?

Ричард разрывался надвое. Часть его существа – большая часть – заставляла его прекратить сопротивление, а другая, крошечная часть разума так же отчаянно пыталась удержать его, предупредить, что здесь что-то не так. Но это же полная бессмыслица! Что тут может быть не так? И почему?

Добрые духи, помогите!

Перед его мысленным взором предстала Кэлен. Она улыбалась той особенной улыбкой, которую дарила лишь ему одному. Губы ее шевелились. Она говорила, что любит его.

– Мне необходимо остаться с тобой наедине, Ричард, – молила Катрин. – Я не могу больше ждать.

– Спокойной ночи, Катрин. Добрых снов. Увидимся утром. – Ричард решительно захлопнул дверь ее комнаты и направился к себе. Он тяжело дышал, рубашка намокла от пота.

Дрожащей рукой он попытался закрыть дверь на засов, но засов вдруг сломался. В слабом свете камина Ричард не заметил на ковре выпавших болтов.

Ему было так жарко, что он задыхался. Стянув через голову рубашку, Ричард швырнул меч на пол и подошел к окну. Ломая ногти, он открыл щеколду, распахнул створки и попытался восстановить дыхание, но холодный воздух не мог остудить снедающий его жар.

Гостевые комнаты находились на нижнем этаже, и Ричард подумал, не вылезти ли ему на улицу и не поваляться ли в снегу, но потом решил, что не стоит, и просто остался стоять у окна, глядя на залитый лунным светом сад.

Что-то тут не так, но Ричард никак не мог понять, что именно. Он хочет быть с Катрин, но что-то внутри него отчаянно этому сопротивляется. Почему? Он решительно не понимал, чем вызвано это сопротивление.

Он снова подумал о Кэлен. Стоп! Вот причина сопротивления!

Но если он любит Кэлен, то почему так стремится к Катрин? Почти ни о чем не может думать, кроме нее. Ему даже трудно становится вспоминать Кэлен.

Ричард упал на кровать. Он понимал, что его способности сопротивляться очарованию Катрин пришел конец. Он сел. В голове гудело.

Дверь распахнулась. Ричард поднял голову. Это была она. На ней было надето нечто настолько прозрачное, что даже в тусклом освещении отчетливо просматривалось тело. Герцогиня подошла к Ричарду.

– Прошу вас, – произнесла она голосом, от которого он потерял способность двигаться, – не гоните меня на этот раз. Пожалуйста, Ричард! Я умру, если не буду с тобой прямо сейчас.

Умрет? Добрые духи, разве он может допустить, чтобы она умерла! От одной мысли об этом у Ричарда чуть не хлынули слезы из глаз.

Она подошла ближе и попала в круг света, отбрасываемого лампой. Мягкая ночная рубашка была длинной, почти до пола, но, по существу, ничего не скрывала, И Ричард потерял способность сопротивляться. Если он не возьмет ее прямо сейчас, то сам умрет от неосуществленного желания.

Герцогиня, нежно улыбаясь, погладила его по щеке. Другую руку она держала за спиной. Ричард чувствовал жар ее тела. Наклонившись, Катрин легонько коснулась губами его губ и положила руку ему на грудь.