Опрометчивое пари

После еще одного тревожного круга по комнате она обернулась на чьи-то шаги и увидела в дверях Дэмиона. На нем были джинсы и кожаная куртка, а глаза прятались за огромными темными очками. Немного кофе пролилось у нее из чашки, ошпарив тыльную сторону кисти.

— Ну-ка, давайте ее мне. — Он почти в ту же секунду оказался рядом с ней, наполнив мрачную комнату для ожидающих живой энергией своего присутствия.

«Если он надевает темные очки, чтобы оставаться неузнанным, — рассеянно подумала она, — надо бы кому-нибудь ему сказать, что это мало помогает».

Он поставил чашку на стол и взял несколько бумажных салфеток, чтобы промокнуть ее залитую кофе руку.

— Обожглись? — негромко спросил Дэмион, но Санди только покачала головой.

Он взял ее руку в свою и сдвинул очки на лоб, наклонившись пониже, чтобы рассмотреть ожог.

— Только кожа немного покраснела, — сказал Дэмион, швыряя промокшие салфетки в мусорную корзинку. — Похоже, ничего серьезного.

— Даже не горит. Спасибо. — Она попыталась взять себя в руки. — Я просто удивилась. Не ожидала вас здесь увидеть, Дэмион.

— Я подумал, что вам может пригодиться сейчас моральная поддержка.

Санди пришла в ужас от того, насколько много удовольствия ей доставили эти простые слова. Она написала ему записку, поблагодарив за то, что он уговорил Габриэлу пойти к врачу, но он не ответил на ее короткое письмецо. С того вечера, как они обедали в «Ма Мезон», он не делал попыток с ней связаться, и Санди почти убедила себя в том, что его молчание ее вовсе не огорчает.

— Очень мило, что вы пришли, — неловко сказала она. — А как вы узнали, что мать оперируют сегодня?

— Я с ней разговаривал, — ответил Дэмион. — Я подумал, что ей надо напомнить о данном ею обещании. Я знал, что ей было бы труднее признаться в трусости мне, чем вам. — Помолчав немного, он добавил:

— Интерн сказал мне, что известий из операционной не будет по крайней мере еще полчаса. Вы уже ели ленч? Не пойдете перекусить со мной? Она покачала головой.

— Спасибо, Дэмион, но, наверное, не смогу сейчас ничего съесть. И потом, если что-нибудь случится… Если сестрам понадобится нам что-то сообщить, они не будут знать, где нас искать.

— Мы предупредим медперсонал, что идем в буфет, — ответил он, небрежно сдвигая очки обратно на глаза. — Пожалуйста, пойдемте, Санди. Я очень проголодался и буду благодарен вам, если вы составите мне компанию.

Она согласилась: было бы страшно невежливо отказываться, когда он сумел выкроить для посещения ее матери время в своем напряженном расписании.

Буфет располагался в подвале — безрадостное пещероподобное помещение с оранжевыми пластмассовыми стульями и яркими лампами дневного света. Дэмион поставил на свой поднос стакан йогурта, вазочку с ванильным мороженым и два стакана яблочного сока и направился к столику в относительно темном углу комнаты. Он повернул свой стул так, чтобы оказаться спиной к остальным посетителям буфета, и небрежно сунул темные очки в нагрудный карман рубашки.

— У вас усталый вид, — заметил он, пододвигая к Санди йогурт и ложку. — Надо думать, последние несколько дней были у вас нелегкими.

— Могли бы быть и хуже, — ответила она, принимаясь незаметно для себя за йогурт. — По крайней мере, мать наконец согласилась на операцию, а это было для меня огромным облегчением. Еще раз спасибо вам за помощь, Дэмион. Если бы не вы, Габриэла и сейчас не лежала бы в больнице.

— Думаю, вы переоцениваете мое влияние, — сказал он. — Скажите, Санди, ваша мать всегда полагалась на вас так, как сейчас?

Санди пораженно уставилась на него, не донеся ложку до рта, а потом искренне расхохоталась.

— Полагалась на меня?! Господи, Дэмион, да что вы! Моя мать считает меня чуть ли не душевнобольной. В женщинах ее восхищают только две вещи: актерский талант и способность привлекать интересных мужчин. И, с ее точки зрения, я ничего не стою в обоих отношениях.

— Тогда почему она вызвала вас в Италию, как только врачи поставили ей диагноз? И почему она прилетела оперироваться в Калифорнию?

— Наверное, потому, что ей скоро надо приступать к съемкам.

— Скорее всего потому, что здесь живете вы. И вы — самый сильный и надежный человек, которого она знает.

— Поверьте мне, надежность — это не то качество, которым жаждет обладать Габриэла, — сказала Санди без всякой горечи. Она давным-давно смирилась с тем, что они с матерью ценят совершенно разные вещи, и это больше не причиняло ей боли. — Сомневаюсь, чтобы Габриэла вообще когда-нибудь задумывалась о такой черте характера, как надежность.