Путь к сердцу мужчины

Может, сделка все же не так удачна?

Согласиться на аферу, предложенную Джо Романо, было довольно разумно. Или нет? Люсинда лежала, глядя в потолок над кроватью. Он хочет проучить бабушку, притворяясь помолвленным. Пожалуйста, Люсинда подыграет ему. Да и займет это каких-то две недели. Никто не пострадает, а у нее появятся деньги, на которые можно будет жить, пока не найдется другая работа.

Девушка вздохнула и перевернулась на бок.

Если все так просто, почему она никак не уснет?

Потому что отношение к ней Джо Романо неприятно, унизительно и совершенно возмутительно: он считает ее настолько непривлекательной, что его бабушка должна очень расстроиться, узнав об их помолвке.

Полный абсурд!

Люсинда перевернулась на спину.

Этот наглец считает себя неотразимым. Потрясающие глаза, опасная улыбка, тренированное тело атлета и мальчишеский взгляд. Дом на холме в районе Пасифик-Хайтс. Он думает, этого достаточно, чтобы весь мир упал к его ногам.

Вот только вряд ли его предки прибыли в Америку на «Мейфлауэре», а в его генеалогическом древе наверняка нет ни одной известной каждому школьнику фамилии. А у нее таких полно.

Люсинда нахмурилась, включила лампу на прикроватном столике, откинула покрывало и пошла к комоду, на котором оставила свои кулинарные книги, когда во второй раз распаковывала чемодан.

Если Джо Романо думает, что она глупее его, то сильно заблуждается. Он, конечно же, оставил ее в доме, чтобы затащить в постель.

— Не дождетесь, мистер Романо! — произнесла Люсинда вслух, забралась в кровать и раскрыла толстый том кулинарной книги.

Джо встал в шесть. За окном висела серая пелена, в стекло стучал дождь.

Он принял душ — уже в третий раз за ночь — и быстро натянул на себя старую безрукавку с эмблемой Калифорнийского университета, темные спортивные шорты и высокие видавшие виды кроссовки.

Отражение в зеркале подтвердило его опасения.

Глаза красные, выражение лица мрачное. Стоило задремать хоть на минуту, и ему снилась крошка в соседней комнате, а после пробуждения приходилось бежать в душ, чтобы успокоиться, отчего подушечки пальцев стали похожи на сморщенный чернослив.

Но и сны улетучились. Оно и к лучшему, снов с него достаточно.

И вообще, крошка — да, именно так он будет ее называть, несмотря на все протесты, — самая обычная женщина, нет в ней ничего особенного.

Все, хватит мечтать, решил Джо, выходя из спальни. Хватит думать о той, о которой не хочешь думать. Иначе опять придется идти в душ…

— Доброе утро.

У подножия лестницы стояла Люсинда.

Джо едва не упал, запутавшись в собственных ногах, выругался и, осторожно ступая, спустился вниз.

— Извините, не хотела вас напугать.

— Ты и не напугала, — соврал он.

Еще как напугала! А кто бы не испугался, увидев в седьмом часу утра в холле собственного дома предмет ночных грез в белом платье! Белые чулки, белые туфли — те самые, без каблуков. И какая-то шапка. Высокая.

— Это поварской колпак, — объяснила девушка, дотрагиваясь до головы.

Джо изумленно моргнул — он ведь даже спросить не успел.

— Вы так смотрели на мой колпак. Люди иногда удивляются. Я хочу сказать, что поварские колпаки кажутся некоторым странными…

— Нет, ну что ты.

Люсинда кивнула.

— Я подумала: лучше всего мне выглядеть настоящей поварихой.

— Угу.

— На тот случай, если ваши друзья решат заглянуть.

В шесть утра? В воскресенье?

— Я имею в виду, одно дело — притворяться перед вашей бабушкой, что мы… ммм… Ну, вы понимаете. Но все остальные должны знать, что я здесь только в качестве вашей кухарки.

— Моей кухарки, — повторил Джо, вспомнив о вчерашнем фиаско с яичницей. — Да, да, верно. Дело в том, что я собрался на пробежку. И сейчас… эээ… довольно рано…

— Знаю, знаю. Я прекрасно помню, что вы бегаете по утрам. Поэтому и поставила будильник на половину шестого.

— Будильник. — Так вот что за звук врезался ему в мозги прямо посреди очередного сна.

— Да. — Девушка вежливо улыбнулась. — Я хотела успеть с завтраком.

С завтраком? С завтраком, черт побери?

— Понятно. Но… эээ… дело в том, что… эээ… я…

С каким завтраком? Что она может приготовить? Не хватало только повторения прошлого утра с обугленным беконом и испорченными яйцами. Нет уж, увольте!

— Дело в том, — Джо старался говорить ровным тоном, — что я никогда не ем перед пробежкой.