Бешенство

«А кто хочет?» – удивился про себя Брэйс. Кто из нас не смотрел в зеркало, с ужасом констатируя, что глядящее на него лицо гораздо старше, чем он сам?

Наконец на их позабытый стол принесли десерт и кофе. Грета, лизнув искусственное нечто, политое взбитыми сливками, есть не стала. Брэйс умял оба десерта, пустившись в отчаянный калорийный разгул. Рот его был набит взбитыми сливками, когда он услышал из динамика собственное имя.

Грета подтолкнула его:

– Встань, – шепнула она. – Они представляют новых врачей.

Брэйс вскочил, нечаянно смахнув каплю сливок прямо на костюм. Простоял он всего секунду, неловко прикрываясь салфеткой; помахав рукой аудитории, он поспешно опустился на стул. Еще три новых врача тоже поднимались и махали, но никто из них сливками костюмы не пачкал и не каменел от смущения.

«Заканчивая университет, я был вторым в группе, – думал он. – И был назван интерном года. Я добился этого, несмотря ни на что, без всякой финансовой поддержки своей семьи. А теперь сижу здесь как чертов дебил».

Грета коснулась его колена под столом:

– Здесь в воздухе чересчур много богатства, – шепнула она. – Мне кажется, я задыхаюсь от золотой пыли.

– Хочешь уйти?

– А ты?

Он посмотрел на трибуну, где Фоули все еще разглагольствовал о деньгах. Возврат инвестиций, рост числа пенсионеров. Эти старики – настоящая золотая жила.

Он бросил салфетку на стол:

– Пошли отсюда.

Ангус Парментер чувствовал себя нехорошо, совсем нехорошо. С четверга дрожь в руке уходила и возвращалась дважды. Он обнаружил, что, если сосредоточится, он может подавить ее, но это требовало больших усилий, и от этого рука начинала болеть. Оба раза дрожание прекращалось самопроизвольно. В последние два дня оно не повторялось, и ему удалось убедить себя, что эти приступы ничего не значат. Возможно, это от избыточного количества кофе. Или, может, мышцы перенапряглись от чрезмерных занятий на тренажере. Он перестал заниматься на «Наутилусе», и подергивания исчезли, что было хорошим знаком.

Но теперь еще что-то было не так.

Он заметил это, пробудившись от послеобеденного сна. Было темно, он зажег лампу и оглядел спальню. Ему показалось, что мебель стоит криво. Как это получилось? Неужели он что-то двигал сегодня? Ангус не мог вспомнить. Но вот ночной столик, можно дотянуться рукой. Он так накренился, что вот-вот упадет. Ангус глядел на него, пытаясь понять, почему тот не заваливается, почему стакан с водой не соскальзывает на пол.

Он повернулся и посмотрел на окно. Оно тоже сдвинулось. И почему-то находилось дальше, чем раньше, – отдаленный квадрат в конце длинного тоннеля. Он слез с кровати и покачнулся. «Землетрясение?» Пол, казалось, перекатывался под ногами, словно волны в открытом море. Его качнуло в одну сторону, в другую, и наконец он оказался возле комода. Здесь Ангус остановился, цепляясь за край и пытаясь восстановить равновесие. Тут он заметил: что-то капает на пол. Он посмотрел вниз и увидел, что ковер мокрый, а затем почувствовал теплый кислый запах мочи. Кто же это, черт возьми, нассал у него спальне?

Послышался перезвон. Казалось, ноты плывут по комнате маленькими черными шариками. Церковные колокола? Часы? Нет, кто-то звонит в дверь.

Он выбрался из комнаты, шатаясь, хватаясь за стены, косяки и все, за что можно было ухватиться. Коридор, казалось, удлинялся, дверь все время ускользала от его вытянутой руки. Внезапно пальцы наткнулись на дверную ручку. С победным рыком он распахнул дверь.

И в изумлении уставился на двух карликов, стоявших на крыльце.

– Убирайтесь, – сказал он.

Лилипуты глазели на него, издавая мяукающие звуки. Ангус попытался захлопнуть дверь, но не смог. Появившаяся женщина удержала ее.

– Что ты делаешь, папа? Почему ты раздет?

– Уходите. Убирайтесь из моего дома.

– Папа! – Женщина попыталась пройти внутрь.

– Прочь! – рявкнул Ангус. – Оставьте меня!

Он повернулся и заковылял по коридору, желая скрыться от женщины и лилипутов. Но они преследовали его; карлики хныкали, а женщина голосила:

– Что случилось? Что с тобой?

Он споткнулся о ковер. То, что произошло дальше, напоминало медленный и грациозный танец под водой. Он ощущал, что его тело парит, скользит вперед. Раскинув руки как крылья, он летел сквозь влажный воздух.

Он не почувствовал удара.

– Папа! О, Боже.

Чертовы карлики завизжали и начали хвататься за его голову. Женщина склонилась над ним и перевернула его на спину.