Грешница

Женщина провела их в просторную комнату с окнами во всю стену и с видом на море. Зрелище седых бушующих волн было настолько завораживающим, что Риццоли не могла оторвать от них взгляд и поначалу не замечала ничего вокруг. Но, даже глядя на воду, она уловила кислый запах, стоявший в комнате. Запах мочи.

Она оглянулась на источник запаха: прямо возле окна на больничной кровати лежал мужчина, выставленный на всеобщее обозрение, словно живой антиквариат. В кресле рядом сидела рыжеволосая женщина, которая поднялась, чтобы поприветствовать своих гостей. Риццоли не заметила в ее лице ни малейшего сходства с Камиллой. Красота Камиллы была утонченной, почти божественной. Эта женщина походила на модель с обложки глянцевого журнала — сияющая и ухоженная, с аккуратно подстриженными волосами, тщательно выведенными бровями.

— Я Лорен Маджинес, мачеха Камиллы, — объявила женщина и протянула Фросту руку для пожатия. Некоторым женщинам свойственно игнорировать особ своего пола, они замечают только мужчин, вот и миссис Маджинес полностью сосредоточилась на Барри Фросте.

— Здравствуйте, это со мной вы говорили по телефону, — сказала Джейн. — Я детектив Риццоли. А это детектив Фрост. Мы оба очень сожалеем о вашей утрате.

Только после этого Лорен снизошла до Риццоли и обратила на нее внимание.

— Спасибо, — сухо произнесла она и взглянула на темноволосую женщину, которая привела сыщиков. — Мария, ты не могла бы сказать мальчикам, чтобы они спустились и присоединились к нам? У нас полиция. — Она повернулась к гостям и жестом указала на диван. — Пожалуйста, присаживайтесь.

Риццоли оказалась ближе всех к больничной койке. Она посмотрела на скрюченную руку мужчины, лицо, застывшее в неподвижной маске паралича, и вспомнила последние месяцы жизни своего деда. Он доживал свои дни в доме престарелых, прикованный к кровати, но в полном сознании, и в его глазах полыхала ярость из-за вынужденного заточения в оболочке собственного бесполезного тела. Такое же понимание сквозило и в глазах этого человека. Он смотрел прямо на Джейн, незнакомую ему посетительницу, и в этом взгляде ощущалось отчаяние униженного. Беспомощность человека, у которого украли чувство собственного достоинства. На вид ему было не больше пятидесяти, но тело уже отказало ему. На подбородке блестела полоска слюны, стекающей на подушку. На тумбочке стояло все необходимое, чтобы облегчить его страдания: баночки с витаминами, резиновые перчатки и салфетки, упаковка с памперсами для взрослых. Его жизнь сократилась до размеров туалетного столика с гигиеническими принадлежностями.

— Наша ночная сиделка немного задерживается, так что я надеюсь, вы не будете возражать, если мы побеседуем здесь, чтобы я могла присматривать за Ренделлом, — сказала Лорен. — Мы переместили его в эту комнату, потому что он всегда любил море. Теперь бедняжка может постоянно видеть его. — Она взяла салфетку и нежно промокнула слюну на губах больного. — Вот. Все хорошо. — Она повернулась к детективам. — Теперь вы понимаете, почему я не смогла сама приехать в Бостон. Мне не хочется надолго оставлять его под присмотром сиделок. Он начинает волноваться. Ренделл не может говорить, но я знаю, он скучает, когда я ухожу из дома.

Лорен снова устроилась в кресле и устремила взгляд на Фроста.

— Удалось продвинуться в расследовании?

И вновь на вопрос ответила Риццоли, упорно пытаясь завладеть вниманием хозяйки и раздражаясь оттого, что ей это не удается.

— Мы прорабатываем несколько новых версий, — сказала она.

— Но вы ведь проделали долгий путь в Хианнис, наверное, не для того, чтобы сказать мне об этом?

— Нет. Мы приехали, чтобы обсудить некоторые моменты, которые требуют личного общения.

— Я так понимаю, вы хотели посмотреть и на нас.

— Мы хотели поближе познакомиться с окружением Камиллы. Ее семьей.

— Ну вот, мы все перед вами. — Лорен обвела комнату рукой. — Это дом, в котором она выросла. Трудно себе представить, правда, что ее заставило променять все это на монастырь? Ренделл ни в чем ей не отказывал. «БМВ» последней модели на день рождения. Собственный пони. Гардероб ломился от нарядов, которые она даже не успевала снашивать. Вместо этого она предпочла носить черное монашеское платье до конца дней своих. Выбрала… — Лорен покачала головой. — Мы до сих пор не можем прийти в себя.

— Вы оба были расстроены ее решением?