Гиблое место

— Ее мобильный не отвечает, — сказал он. — Меня это беспокоит.

— Может, она просто не отвечает на звонки.

«На ваши звонки», — подумала она, но вслух не сказала.

— Я оставил ей несколько голосовых сообщений. Я просто подумал: может, вы недавно связывались с ней?

— Даже не пыталась.

— Я хочу убедиться, что с ней все в порядке.

— Она сейчас на конференции, кажется? Может, просто отключила телефон?

— Значит, вы не знаете, где Маура.

— Кажется, где-то в Вайоминге.

— Да. Я знаю, где она должна быть.

— Вы звонили в гостиницу?

— В том-то и дело. Сегодня утром она расплатилась и уехала.

Джейн обернулась на скрежет: рифленая дверь опять стала подниматься, и под ней, пригнувшись, проскочил судмедэксперт.

— Я сейчас занята, — сказала она Брофи.

— Маура не собиралась уезжать до завтрашнего утра.

— Ну так передумала. У нее могли измениться планы.

— Она мне ничего не сказала. Меня больше всего беспокоит то, что я не могу до нее дозвониться.

Джейн помахала рукой судмедэксперту, который протиснулся между нагромождений мебели и встал у морозильника рядом с Фростом. Ей не терпелось приступить к работе, поэтому она сказала без обиняков:

— Может, Маура не хочет, чтобы до нее дозванивались. Вы не думали, что ей, возможно, захотелось побыть одной?

Даниэл молчал.

Жестоко было задавать такой вопрос, и Риццоли тут же пожалела о сказанном.

— Понимаете, — произнесла она, смягчившись, — у нее был трудный год.

— Я знаю.

— У вас на руках все карты, Даниэл. Все зависит от вашего решения, от вашего выбора.

— Вы думаете, мне от этого легче — знать, что выбор за мной?

Ощутив боль в его голосе, Джейн подумала: зачем люди сами себя наказывают? Почему два разумных и достойных представителя рода человеческого доводят себя до такого унизительного состояния? Много месяцев назад она предвидела, что этим и кончится, что в один прекрасный день, когда гормоны перестанут буйствовать и опадет мишура, опутывающая этот блестящий новый роман, останется лишь горечь сожаления.

— Я просто хочу убедиться, что с ней все в порядке, — сказал Даниэл. — Я бы не побеспокоил вас, если бы не эта тревога.

— Я не слежу за ее перемещениями.

— Но вы можете это сделать — для меня?

— Каким образом?

— Позвоните ей. Может, вы правы и она просто сбрасывает мои звонки. Наш последний разговор не… — Брофи осекся. — Мог бы завершиться на более радостной ноте.

— Вы поссорились?

— Нет, но я ее расстроил. Я знаю это.

— Вот вам и причина, почему она не отвечает на ваши звонки.

— И все же это не в ее характере — быть недоступной.

Тут он был прав. Маура слишком сознательна, чтобы долго находиться вне досягаемости.

— Я ей позвоню, — пообещала Джейн и нажала на кнопку «отбой», радуясь, что ее собственная жизнь такая размеренная. Ни тебе слез, ни драм, ни безумных взлетов и падений. Просто счастливая уверенность, что в данный момент ее муж и дочь дома и ждут ее.

А вот вокруг, как ей казалось, романтический вихрь только и делает, что разрушает чью-то жизнь. Ее отец бросил маму и ушел к другой. У Барри Фроста тоже недавно распалась семья. Все ведут себя не так, как раньше, не так, как надо бы. Набирая номер Мауры, Джейн думала: неужели я единственная, кто еще не сошел с ума?

После четырех долгих гудков включилась запись: «Это доктор Айлз. Я сейчас не могу вам ответить. Но если вы оставите сообщение, я перезвоню вам при первой же возможности».

— Эй, док, мы тут голову ломаем, куда ты подевалась, — сказала Джейн. — Позвони мне, ладно? — Риццоли нажала на «отбой» и долго смотрела на свой мобильный, думая о том, почему Маура не ответила.

Она вне зоны доступа. Батарейки сели. А может, веселится напропалую в этом своем Вайоминге, вдали от Даниэла Брофи. Вдали от работы, в которой все напоминает о смерти и разложении.

— Все в порядке? — крикнул ей Фрост.

Джейн сунула телефон в карман и посмотрела на Барри.

— Да, — ответила она. — Я уверена, что все хорошо.

8

— Как, по-вашему, что здесь произошло? — спросила Элейн, слегка растягивая слова: она выпила слишком много виски. — Куда делась эта семья?

Путники сидели возле камина, кутаясь в одеяла, которые обнаружили наверху в выстуженных спальнях. Банки и обертки, оставшиеся от недавнего пира, валялись рядом, на полу. Ужин состоял из свиной тушенки с фасолью, макарон с сыром, соленых крекеров и арахисового масла. Эти продукты с повышенным содержанием натрия они запили бутылкой дешевого виски, которую удалось найти в дальнем углу кладовки, за мешками с мукой и сахаром.