Двойник

— И что он вам о ней рассказывал?

— Она выросла в Конкорде. В двадцать пять лет у нее был скоротечный брак. С мужем разошлись мирно, детей не было.

— Бывший муж вне подозрений?

— Да. После этого он еще раз женился, сейчас живет в Лондоне.

«Разведенная, как и я. Интересно, существует ли ген, предопределяющий неудачный брак?»

— Как я уже сказала, она работала в компании Чарльза Касселла «Касл Фармасетикалз». Она была микробиологом, занималась научно-исследовательской работой.

— Ученая.

— Да.

«Еще одно совпадение, — подумала Маура, вглядываясь в лицо на фотографии. — Значит, она, так же как я, ценила разум и логику. Учеными руководит интеллект. Им привычнее оперировать фактами. Мы бы с ней поняли друг друга».

— Я понимаю, это сложно осознать, — продолжала Риццоли. — Я пытаюсь поставить себя на ваше место и даже не могу представить, что бы я чувствовала. Это все равно что открыть для себя параллельный мир, в котором живет твое второе «я». Оказывается, все это время она жила здесь, в том же городе. Если бы только… — Риццоли замолчала.

«Все бесполезные фразы начинаются с этого „если бы только…“».

— Извините, — спохватилась Риццоли.

Маура глубоко вздохнула и выпрямилась на стуле, давая понять, что не нуждается в утешении. И способна справиться с этим. Она закрыла папку и вернула ее Риццоли.

— Спасибо вам, Джейн.

— Нет, оставьте это у себя. Эту копию я сделала для вас.

Они обе встали из-за стола. Риццоли полезла в карман и выложила на стол визитную карточку.

— Возможно, это вам тоже понадобится. Он сказал, вы можете позвонить с любыми вопросами.

Маура взглянула на имя, отпечатанное на визитке: «Ричард Д. Баллард, детектив, Ньютонское полицейское управление».

— Вам стоит с ним поговорить, — заметила Риццоли.

Они вместе прошли к двери. Маура уже взяла себя в руки и вновь играла роль радушной хозяйки. Проводив гостью, она долго стояла на крыльце, потом захлопнула дверь и прошла в гостиную. Постояла, прислушиваясь к звуку отъезжающей машины и наступившей потом тишине. «Совсем одна, — подумала она. — Опять одна».

Она подошла к книжному стеллажу и сняла с полки альбом со старыми фотографиями. Маура уже много лет не листала его; пожалуй, в последний раз это было спустя несколько недель после похорон отца, когда она убиралась в его доме. Маура обнаружила этот альбом на его ночном столике и представила себе, как он сидел на кровати в последний вечер своей жизни, один в большом доме, рассматривая фотографии своей некогда молодой семьи. Последнее, что он видел, перед тем как выключил свет, были счастливые лица близких.

Она раскрыла альбом и снова вгляделась в эти лица. Страницы от времени стали хрупкими, некоторым снимкам было уже больше сорока лет. Она долго разглядывала фото матери — лучезарно улыбающейся в объектив женщины с темноволосым младенцем на руках. За ее спиной был дом, который Маура не помнила, — в викторианском стиле с эркерами. Под фотографией аккуратным почерком Джинни — так звали мать — было выведено: «Мауру привезли домой».

Фотографий из роддома не было, как не было и фотографий беременной Джинни. Только этот неожиданный снимок счастливой матери с ребенком на руках. Она подумала о другом темноволосом младенце на руках другой матери. Возможно, в тот самый день еще один гордый отец в другом городе фотографировал свою новорожденную дочь. Девочку по имени Анна.

Маура продолжала листать страницы. Увидела себя карапузом, делающим первые шаги, и воспитанницей детского сада. Вот она на новом велосипеде, который поддерживает крепкая рука отца. А вот и первый концерт по фортепиано: темные волосы забраны в хвост зеленой лентой, руки застыли на клавишах.

Последняя страница. Рождество. Здесь ей около семи; она стоит в окружении заботливых, нежно обнимающих ее родителей. За их спинами украшенная елка, сверкающая мишурой. Все улыбаются. Счастливое мгновение, подумала Маура. Но они длятся недолго, они приходят и уходят, и мы не в силах вернуть их; остается лишь ждать новых.

Альбом кончился. Разумеется, он был не единственным; существовало по крайней мере еще четыре тома истории Мауры, где каждое событие было бережно сохранено и каталогизировано ее родителями. Но именно этот альбом отец держал в изголовье своей постели, с фотографиями, запечатлевшими то время, когда Маура была младенцем, а они с Джинни — полными сил, веселыми и счастливыми, когда седина еще не тронула их волос. Когда их жизней еще не коснулось горе и смерть Джинни.