Чтобы вырвать своих подруг из горнила войны с людоедами, Борис Ивлаев...
Разлученные войной, герои романа — капитан Тейлор и его прелестная жена...
— Почему?
Он обернулся и взглянул на Мауру.
— А вы знаете, каково это, проработав здесь восемнадцать лет, вдруг ощутить себя в роли подозреваемого?
— Мне очень жаль, что после разговора с ней у тебя возникло такое ощущение. Я знаю, она может быть резкой…
— Нет, напротив, она была очень вежлива, дружелюбна. Просто по характеру ее вопросов я догадался, в чем дело. «Как вам работается с доктором Айлз? Вы хорошо ладите друг с другом?» — Йошима рассмеялся. — Как вы думаете, почему она спрашивала меня об этом?
— Она просто выполняла свою работу, вот и все. Она не собиралась ни в чем обвинять тебя.
— Но прозвучало это именно так. — Йошима подошел к рабочему столу и принялся расставлять банки с формалином для образцов ткани. — Мы проработали вместе почти два года, доктор Айлз.
— Да.
— И ни разу не было такого, по крайней мере, я не припомню, чтобы вы были недовольны моей работой.
— Никогда. Я бы не хотела работать ни с кем другим.
Он повернулся и в упор посмотрел на нее. Под ярким светом флуоресцентных ламп Маура заметила, как много седины в его черных волосах. Когда-то она думала, что Йошиме едва за тридцать. С гладким лицом, стройный, он казался мужчиной без возраста. Сейчас, заметив лучики морщинок вокруг его глаз, она поняла, кто он на самом деле: человек, плавно переходящий в средний возраст. «Как я».
— Ни на минуту, — сказала она, — ни на мгновение я не сомневалась в том, что ты…
— Но теперь-то вы сомневаетесь, так ведь? Раз уж детектив Риццоли заговорила об этом, вам придется подумать о том, что я мог изуродовать вашу машину. Что это я охочусь за вами.
— Нет, Йошима. Не сомневаюсь. Я отказываюсь от всех сомнений.
Он продолжал буравить ее взглядом.
— В таком случае вы нечестны либо с собой, либо со мной. Потому что вы наверняка думали об этом. И пока существует хотя бы малейшее недоверие, вам будет нелегко работать со мной. Я это чувствую, и вы тоже. — Он снял перчатки, отвернулся от Мауры и принялся надписывать этикетки. Она видела, как напряжены его спина и мышцы шеи.
— Мы справимся с этим, — сказала она.
— Возможно.
— Не возможно, а непременно справимся. Мы должны работать вместе.
— Ну, это зависит от вас.
Несколько секунд она смотрела на него, размышляя о том, как вернуть прежнюю искреннюю дружбу. «А может, это дружба и не была такой уж искренней, — подумала Маура. — Это я так считала, хотя все это время он скрывал от меня свои эмоции, а я — свои. Надо же какой тандем — дуэт непроницаемых лиц! Каждую неделю перед нашими глазами разворачивается трагедия, но я ни разу не видела, чтобы он плакал, а он не видел слез в моих глазах. Для нас смерть — это работа, мы похожи на двух фабричных работяг».
Йошима закончил надписывать банки с образцами и, обернувшись, увидел Мауру у себя за спиной.
— Вам что-нибудь нужно, доктор Айлз? — спросил он. В его голосе, как и в выражении лица, уже не было и намека на то, что произошло между ними. Перед ней стоял тот самый Йошима, которого она всегда знала: спокойный и умелый, готовый в любой момент предложить помощь.
Она ответила тем же. Достала из конверта рентгеновские пленки, которые принесла с собой, и разместила на экране проектора те, что принадлежали Никки Уэллс.
— Надеюсь, ты помнишь это дело, — сказала она и включила на проекторе свет. — Это снимки пятилетней давности. Дело из Фитчбурга.
— Имя жертвы?
— Никки Уэллс.
Нахмурившись, он посмотрел на снимки. И сразу его внимание привлекли кости плода в области материнского таза.
— Это та беременная женщина? Убитая вместе с сестрой?
— Значит, ты помнишь.
— Оба трупа сожгли?
— Верно.
— Я помню, вскрытие делал доктор Хобарт.
— Я незнакома с доктором Хобартом.
— Конечно, он ушел от нас за два года до того, как пришли вы.
— А где он сейчас? Я бы хотела поговорить с ним.
— Ну, это проблематично. Он умер.
Она нахмурилась.
— Что?
Йошима печально покачал головой.
— Доктор Тирни очень тяжело переживал его смерть. Чувствовал себя виноватым, хотя выбора у него не было.
— Что случилось?
— Были некоторые… проблемы с доктором Хобартом. Сначала он подевал куда-то несколько предметных стекол со срезами, потом потерял какие-то органы, и семья убитого узнала об этом. Они подали на нас в суд. Был скандал, о нас пошла дурная слава, но доктор Тирни горой стоял за него. А потом из сумки одного из наших работников пропали лекарства, и выбора у него не осталось. Он попросил доктора Хобарта написать заявление об уходе.