Версаль под хохлому

Настройщик изумился, увидев херувима после долгого перерыва, и от неожиданности спросил:

– Как поживаешь?

– Женись на Нике, – безо всяких экивоков заявил Игнат, – самая подходящая для тебя пара. Завтра позови Суханову в театр.

– Она не пойдет, – отбивался Леонид Петрович.

– Купи билеты, – не отставал Игнат.

Что было делать Леониду? Он с детства привык подчиняться ангелу.

Вероника с радостью согласилась послушать оперу. Потом она пригласила Леню к себе в гости попить чаю, и Маркелов сам не понял, как очутился в широкой кровати Сухановой...

Лиза подняла руку.

– Что тебе? – спросил Егор, останавливая запись интервью.

– Игнат выглядел, как раньше? – звонко спросила эксперт. – Или иначе?

Лазарев кивнул.

– Хороший вопрос. Мне он тоже пришел в голову. И Горбунов его задал. Сейчас, секунду... Вот, слушай...

– Как выглядел Игнат? – промямлил Маркелов. – Ну... обычно... белый балахон, светлые длинные волосы, крылья за спиной. Лица его я никогда не видел, оно было скрыто локонами и вроде как марлей. Игнат был как бы безликий. Я, наверное, плохо объясняю.

– А голос? – поинтересовался телеведущий. – Уж его-то вы точно должны были запомнить.

Маркелов сыграл какую-то тихую мелодию.

– Хм, странно, но я не помню, как он раньше, до того как Марина Игната прогнала, звучал. Словно ластиком память стерли.

– Последствие приема лекарств, – бормотнула Лиза.

– Игнат неспешно говорил, – продолжал настройщик, – неторопливо. Но он таким и раньше был, несуетливым.

– Может, запах? – допытывался Горбунов.

– Ангелы не пахнут, – удивился Леонид. – Они не люди. Не едят, не спят, не моются. Хотя...

– Что-то вспомнили? – обрадовался журналист.

– Он один раз сел, – выпалил Маркелов.

– Сел? – не понял Илья.

– Раньше Игнат всегда стоял, мне даже иногда казалось, что он в воздухе висит. А в последнюю нашу встречу вдруг опустился на стул. Одну ногу чуть вытянул, вторую согнул и произнес: «Время течет... Ангелы кажутся людям бессмертными, но мы тоже стареем и умираем. Я сегодня устал».

– Игнат приходил часто? – спросил Горбунов.

– Нет. – Маркелов вздохнул. – После нашей с Никой свадьбы он снова исчез. А потом вдруг опять появился и рассказал про болезнь Ники и Виктора. Говорил до тех пор, пока я не понял, как надо поступить. Дал совет.

– Клеточная анемия! – не выдержала Лиза. – Просто бред!

Егор опять остановил видеозапись, чтобы дать ей высказаться.

– Начнем с того, что заболевание называется иначе – серповидноклеточная анемия, – пустилась в пояснения Лизавета. – Причем она наследственная, то есть поражает лишь определенные семьи, передаваясь от родителей к детям. Нельзя ею заразиться, съев не ту пищу или поцеловав нездорового человека. Более того, как правило, этим видом анемии поражаются люди черной расы или родившиеся от смешанных браков. Недуг широко распространен в Гане, а вот в Южной Африке редкость. У белого населения очень редко диагностируется.

– То, что ты рассказываешь, известно лишь специалистам. Откуда Леониду знать правду? – заметил Котов. – Его ничего, кроме музыки, не интересует. Так какой совет Игнат дал Маркелову?

Егор щелкнул пультом, картинка на экране ожила.

– Страшные страдания и полный паралич – вот каков исход этой анемии, – с глубочайшей печалью произнес Леонид. – О смерти бедным больным приходится лишь мечтать. Они испытывают тяжкие муки в течение многих лет, а конец одинаков: паралич и слепота. Но даже будучи недвижимым и незрячим, человек остается жив, пролежит в кровати годами.

– Так? – нервно спросил у Лизы Костя. И просмотр вновь пришлось прервать.

– Нет, – ответила эксперт. – У каждого индивидуума любое заболевание протекает по-своему. Допустим, у Тани от насморка пропадает аппетит, а у меня болит голова.

– К сожалению, я никогда не теряю аппетита, – вздохнула я. – Может, у меня в роду были крокодилы? Вдруг я произошла не от обезьяны, а от аллигатора?

– И отсутствие аппетита, и мигрень укладываются в картину ринита, но мы с Сергеевой переносим болезнь по-разному, – продолжала Лиза. – Я хожу в соплях семь дней, Таня десять, а кое-кто может даже умереть из-за заложенного носа. Но стоит ли считать инсульт осложнением насморка, если человек слишком усиленно сморкался и у него оторвался тромб?

– А если по-простому, по-человечески сказать? – нахмурился Лазарев. – Серповидноклеточная анемия развивается так, как сказал Игнат?