Алмазный эндшпиль

Игорь подождал, пока раздастся скрип, и в несколько прыжков преодолел два пролета, отделявшие его от пятого этажа. Женщина копошилась у открытой двери. Он втолкнул ее внутрь, в квартиру, и прикрылся как живым щитом, зажимая ей рот…

Перерыв антресоли, Майя убедилась в том, что книжек там нет. Она спрыгнула с табуретки, взглянула на часы и спохватилась, что Вера со своим тортом наверняка уже пришла и в эту минуту недоумевает, куда пропала Марецкая.

– Иду-иду, – пробормотала она, отряхиваясь от пыли. – Без меня не начинай…

Майя протиснулась в квартиру, сдерживаясь, чтобы не расчихаться, и вдруг услышала то, что меньше всего ожидала услышать.

– Где он? – отчетливо спросил мужской голос.

Она помедлила в замешательстве. Мужчина? У Веры мужчина? Майя сделала шаг, порываясь уйти, но в следующую секунду Воронцова ответила.

– Я н-н-не знаю, о ком вы, – дрожащим голосом сказала она. – Послушайте…

В ее голосе было столько страха, что Майя остановилась в изумлении. «Что происходит?»

– Пожалуйста, уберите это, – добавила Вера.

Из комнаты послышался звук, похожий на хлопок, и приглушенный вскрик. Майя метнулась в комнату и в ужасе застыла на пороге.

У окна, запрокинув голову назад, замерла Вера, прижимая ладонь к щеке. Из уголка губы у нее сочилась тонкой струйкой кровь. А возле нее, спиной к Майе, стоял мужчина. В руке он сжимал нож, и лезвие его было приставлено к горлу Веры.

Майя оцепенела. Вера увидела ее – и усилием воли заставила себя перевести взгляд на мужчину, словно за его спиной никого не было.

– Я знаю, что у тебя жил человек, раненый, – увещевающе проговорил тот. Голос его был почти ласковым. – Скажи только, где он сейчас? Ответь, и я уйду.

– Его здесь нет, – выговорила Вера. – Он уехал.

– Куда?

– Его забрали… какие-то люди.

– Когда?

– Вчера… Вчера вечером! Он куда-то позвонил, как только пришел в себя, за ним приехали двое и увезли.

Игорь задумался. Ночью он не оставался на чердаке – возвращался домой, не видя смысла стеречь черный двор. Возможно ли, чтобы курьера увезли, пока он не сторожил на посту? Запросто. Это означало, что недобитая сволочь снова перехитрила его!

– Он что-то говорил при тебе? Говорил, куда поедет?

– Нет, он не мог. Он тяжело ранен, потерял много крови. Я не уверена, что он выживет, если его не отвезут в больницу.

– В больницу… – мужчина, казалось, задумался. – В какую?

– Я не знаю! Его просто забрали у меня – и все.

– Он что-то оставил у тебя?

– Нет, ничего…

– Кому ты рассказывала о том, что выхаживаешь его?

– Никому. У меня нет друзей, я одинока.

Игорь даже усмехнулся. Конечно, одинока! Глупая, жалкая костлявая тетка, которая никому не нужна. Курьер использовал ее – и свалил, оставив врачиху разгребать последствия.

Конечно, теперь ее нельзя оставлять в живых. Она видела его лицо, и пусть даже он отпустил усы и бороду, врачиха все равно сможет его опознать. Кажется, она запомнила его еще с момента их короткой встречи тогда, на лестнице… Не зря говорят о профессиональной памяти врачей и учителей.

– Клянусь, я больше ничего не знаю! – умоляюще проговорила Вера. – Отпустите меня. Пожалуйста!

– Знаешь, – с некоторым сожалением сказал мужчина.

В следующий миг он резко повернул Веру спиной к себе и молниеносно чиркнул ножом по ее шее.

На оконном стекле возник кровавый росчерк. До Майи донесся хрип, сменившийся такими звуками, словно кто-то громко пил воду большими глотками. Мужчина отпустил Веру, отскочил назад, и женщина медленно повалилась на пол.

Убийца быстро прошел к шкафу, выдвинул ящики и перевернул их, вытряхивая содержимое. Майя едва успела отскочить за дверь и прижалась к стене, зажав рот ладонью. Она услышала какое-то позвякивание, затем убийца прошел мимо нее, негромко стукнула входная дверь – и все стихло.

На мягких, подкашивающихся ногах Майя выбралась из своего укрытия. Бочком, как краб, то и дело оглядываясь, она доковыляла до тела и присела на корточки.

– Ве-ера, – позвала она севшим голосом, через силу выталкивая слова. – Верочка, вставай. Он уже ушел.

Вера лежала, запрокинув голову набок. На ее щеке мелкими бисеринками рассыпались красные брызги. На паркете растеклась глянцевая лужа, в которой намок рукав любимой Вериной блузки.

– Верочка, ну ты что? – беспомощно спросила Майя. – Ты что, Вер?

Последние слова она произнесла беззвучно, одними губами. Осторожно дотронулась до плеча – плечо было теплым. Но рукав нарядной блузки промок насквозь, и краснота расползалась дальше по белому хлопку в тонкую голубую полоску.