Алмазный эндшпиль

– Я ей не помогла, – она всхлипнула. – Я стояла в дверях, все видела – и ничего не сделала!

– Ты ничего не могла сделать. Могла только умереть вместе с ней.

– Он был один… Я должна была попытаться!

Антон покачал головой. Он видел разрез на шее Веры и знал, что человек, умеющий так убивать, без труда расправился бы с двумя женщинами.

– Это ничего бы не изменило, – честно сказал он. – Все, пойдем. Пойдем, пойдем…

Придерживая Майю за плечи, Антон отвел ее обратно и усадил на кровать. Она беззвучно плакала, закрыв лицо руками. Белов принес воды, и она выпила, стуча зубами о край стакана.

– Послушай… – начал он, жалея ее, но понимая, что выхода нет. – Мне нужно, чтобы ты рассказала о том, что случилось.

– Нет… Не сейчас… Я не могу!

– Майя, это важно. Пожалуйста. Нам нужно решить, что делать дальше.

Он видел, как она преодолевает себя, как заставляет собраться, сжимает дрожащие пальцы в кулак… Сначала чуть слышно, но постепенно все увереннее она смогла пересказать разговор Веры и ее убийцы, который слышала, прячась за дверью.

– Он зачем-то вытряхнул ящики, кажется, схватил что-то и убежал, – закончила она, вытерев слезы.

– Инсценировал ограбление, – ответил Антон, думая о своем. – Милиции будет проще закрыть дело: решат, что преступник – вор, застигнутый хозяйкой на месте преступления, или вовсе отморозок, воспользовавшийся доверчивостью Веры. Наверное, схватил украшения, первые, какие попались под руку. У Веры были украшения?

– Не знаю… Кажется, нет. Ты сказал, милиции будет проще закрыть дело… Надо позвонить, сейчас же!

Она вскочила и бросилась к телефону, но Антон перехватил ее, усадил рядом.

– Постой. Сначала давай решим, что ты им скажешь.

…Когда все закончилось, Майя закрыла дверь и обессиленно прислонилась к стене. Серые коридоры, приехавшая на вызов опергруппа, понятые, у которых были знакомые и вместе с тем пугающе чужие лица, какие-то люди, расхаживавшие по квартире Веры как по своей собственной, разговоры, бумаги, запахи – все это слиплось в большой нечистый ком, который катился на Майю и готов был вот-вот поглотить и ее саму.

Следователю она несколько раз повторила то, что они придумали с Антоном: час назад ей показалось, что дверь в квартиру соседки приоткрыта, она зашла и увидела тело. Несколько минут приходила в себя, а затем позвонила в милицию.

Марецкой поверили. Ее слова звучали убедительно. И кому могло прийти в голову, что Веру убили из-за человека, прятавшегося все это время в квартире Майи?

Ее охватила такая усталость, что она испугалась: сейчас упадет прямо здесь, в прихожей, не в силах дойти до своего кухонного диванчика.

– Антон! – позвала она жалобно.

Он появился сразу же, возник из ниоткуда, точно вышел из стены, и Майя уцепилась за него как за спасительную веревку, брошенную с корабля утопающему. Антон помог ей дойти до кухни, и она повалилась на диван.

– Все прошло нормально?

Майя молча кивнула и закрыла глаза. Ничего не видеть, ни о чем не думать, никого не вспоминать.

Он присел рядом, положил ей руку на лоб. Майя подумала, что сейчас он нажмет на одному ему известную точку – и она отключится, но Антон ничего не делал: просто сидел и держал тяжелую ладонь у нее на лбу.

Она наконец открыла глаза. Смерть прошла рядом, так близко, что холод от нее обжег Майю. При одном воспоминании о том, как убийца пробежал мимо нее, прятавшейся за дверью, Марецкую охватывала дрожь, с которой она ничего не могла поделать.

Мужчина, сидевший рядом, показался ей в эту минуту воплощением жизни. Он был вызов, насмешка над смертью, потому что спасся и выжил. Даже когда он истекал кровью, был беспомощен и зависим от нее, в нем все равно чувствовалась сила.

Майя смотрела на него, и вдруг с каким-то отчаянием приподнялась, обняла за шею и прильнула губами к его губам. Он кололся щетиной, он весь был очень твердый, бугристый, пугающе неподвижный, и она уже испугалась, что сделала глупость, невероятную глупость! И решила, что сейчас нужно будет быстро отыграть все назад с минимальной потерей лица, притвориться, что ничего не произошло, просто у нее было легкое умопомрачение, только и всего! Легкое умопомрачение, у женщин это случается, они сами не знают, что на них находит в такие секунды…

Как вдруг он словно проснулся. Руки прижали ее к себе с такой силой, что Майя охнула, а в следующий миг ее закрутило, смяло, втянуло в смерч, который с грохотом смел со стола посуду, сорвал с них обоих одежду и зашвырнул куда-то, где не было ничего, кроме их жадных тел и острого, как боль, наслаждения.