Мобилизация

Илья с трудом удерживал искру сознания.

Им не уйти с Земли. Некуда бежать.

Борт «Нибелунга» внезапно озарили яростные вспышки.

Орудия били не умолкая, шквал снарядов и изломанные разряды генераторов плазмы на миг превратили реальность в ад.

Серв-машины взрывались одна за другой. Массивные укрепления разлетались от прямых попаданий, стены раскопа дрогнули, исказились, местами начали осыпаться вниз.

«Он перехватил управление! «Нибелунг» поднял отец!..» – последняя мысль Тернова угасала, таяла, истончалась, как гасло пламя вокруг…

* * *

Вандал практически не помнил боя. Все слилось в сознании, словно в голове прокрутили невероятный, запредельный для его восприятия кошмар, сотканный из обрывочных причудливых впечатлений.

Когда отгремел последний выстрел, утих рокот обвалов, он, медленно приходя в себя, вдруг понял, что жив.

Жив вопреки всему.

В голове стоял звон. Его «Хоплит» превратился в гору искореженного металла, ничего не работало, но смерть обошла стороной пилота.

Экраны погасли, прямой нейросенсорный контакт оборвался.

Сквозь рваные пробоины он видел сумеречное пространство под перекрытием цоколя, комплекс зданий «Генезиса», затем что-то заскрежетало, и он едва не заорал, увидев сервов, что вломились в рубку искалеченной машины.

– Срочная эвакуация, сэр! Не двигайтесь, мы разрежем поврежденный ложемент! Приказ Ральфа Дугласа!

* * *

Искандер сам выбрался из обломков машины.

Его плоть обгорела, ожоги пузырились на коже, левая рука болталась плетью.

– Живой? – сиплый голос Урмана раздался за спиной. – Эк тебя, брат… – сильная рука помогла ему сохранить равновесие, не упасть.

– Кто-то поднял «Нибелунг», врезал тварям! Кругом сервы, но они на нашей стороне!

Искандер ничего не ответил. Он истекал кровью.

– Держись. – Урман помог ему сесть. – Сейчас придет помощь!

– Ты… куда?..

– Внутрь! Там наши! Вандал тоже выжил! Что с Катей и Терновым, не знаю!

– Иди… – просипел Искандер.

* * *

Катя сидела подле перерубленного ступохода подбитой, едва не опрокинувшейся машины Тернова.

Она сумела вытащить Илью, но… он умирал.

Она ничего не могла сделать. Система поддержания жизни продолжала борьбу, но Илья не приходил в сознание, почти не дышал. Ранение в голову не оставляло надежды.

Катя ничего не замечала вокруг. Ее горе выплеснулось за рамки безумия. Мир опустел, утратил смысл, лишь где-то под сердцем вибрировало крохотное устройство связи, немо молчавшее с тех пор, как они пересекли окраину мегаполиса.

«Спутниковый коммуникатор».

Мысль какое-то время не находила отклика, затем ее рука машинально потянулась к девайсу, сконструированному Дайлом.

Блокада «Европы» пала. Кто-то отключил генераторы помех, она на ощупь нашла коммуникатор, ответила на вызов.

– Дайл?

– Катя, где ты? Что происходит?!

– Замолчи и слушай! – в ее душе встрепенулась надежда. – Свяжись с Анклавом, немедленно! Задействуй все свои средства. Нам срочно нужна помощь! Ты понял?!

– Они не станут меня слушать!

– Делай, что хочешь! Убеди их! У нас смертельно раненные, и среди них Тернов! Если он умрет, мне тоже незачем жить!

– Катя, а ты подумала о последствиях?! Он может возненавидеть тебя!

– Мне все равно. Понимаешь?! Все равно!

– Держись. Я прибуду. Скоро.

Коммуникатор выскользнул из ее окровавленных пальцев.

Вокруг сновали сервы. Со стороны зданий «Генезиса» донеслись звуки скоротечной перестрелки, затем устройство шлема БСК донесло до ее сознания хриплый голос Урмана:

– Вандал, я нашел Ральфа! Тут еще десятки тел в коконах! Святогор, Стек, Пилигрим – надо их вытаскивать! Ты слышишь меня?!

Вандал остановил ближайшего серва и вдруг заорал на него:

– Реанимационные камеры! Живо!!!

Эпилог

Приглушенный свет пробился сквозь веки.

Тернов открыл глаза.

Знакомая обстановка, – промелькнула мысль. Он узнал это помещение. Однажды он уже очнулся тут. Когда это было? И что произошло с тех пор?

Он с трудом повернул голову, осмотрелся.

Точно. Медицинский блок одного из зданий Анклава.

«Почему я ничего не помню?»

Илья напряженно прислушивался к своим ощущениям, и постепенно из мглы длительного беспамятства начали проявляться обрывки воспоминаний, складываясь в изматывающую последовательность событий.

«Я выжил?»

Последние осознанные впечатления боя. Залп «Нибелунга». Тугая ударная волна, опрокинувшая его «Фалангер». Дикая боль. Кровь, заливающая глаза.