Душа одиночки

Полуэктов присел на край стола и положил руку на плечо Рориха.

– Как ты думаешь, Эрни, доведись нам с тобой родиться на тысячу лет раньше, прошли бы мы тест «линии огня»?

Рорих хотел, но не успел ответить на его вопрос, увидев, как открываются двери информационного центра.

Беглов не обратил внимания на землисто-серый, неотличимый от пеноплоти оттенок кожи на живой половине лица Эрни. Его взгляд был прикован к Вадиму Петровичу.

– Мои люди согласны. Я поговорил с каждым в отдельности. Все, включая Рейчел, готовы предоставить свои услуги Земному Правительству.

Полуэктов встал.

– Пока о Земном Правительстве нет речи, Антон. Я частное лицо, пенсионер. И вы поступаете на службу конкретно ко мне.

– Это даже лучше.

– Отлично. Не скрою, я рад. Тем более для вас с Рейчел есть задание. Ты ведь служил в спецподразделении космодесанта, верно?

– Да.

– Отлично – Повторил Полуэктов. – Ближайшие двое суток тебе предстоит провести в автономном режиме. – Голос Вадима Петровича внезапно обрел командирскую сухость. – Я предупреждал, что работать будем в жестком цейтноте. Сейчас получишь необходимое снаряжение, документы, затем бегом в медицинский модуль, на биологическое стимулирование. – Он взглянул на цифры, притаившиеся в углу одного из информационных экранов, и добавил:

– До старта орбитального челнока, который доставит тебя на борт межзвездного лайнера, остается два с половиной часа. Поторопись Антон. Рейчел летит другим рейсом, ее я буду инструктировать отдельно. Встретитесь уже на месте, непосредственно перед осуществлением акции. Вопросы?

Беглов не произнес ни слова в ответ. Он был несколько ошарашен таким стремительным развитием событий, но…

Автономный режим.

Два слова, от которых стало жарко в груди.

– Разрешите идти? – Наконец четко, по военному произнес он.

– Действуй. Всю необходимую информацию получишь через нейросенсорный контакт, во время биостимуляции организма.

Когда за Антоном начали закрываться двери, Вадим Петрович тихо добавил:

– С Богом…

Рорих, услышавший эту фразу, отчетливо понял: началось.

– Пойдем, Эрни, с этого момента, нам вряд ли придется спать. – Подтверждая его мысль, произнес Полуэктов.

Глава 5.

3828 год Галактического календаря… 

– Дамы и господа, наш лайнер завершил обратный гиперпространственный переход. Мы находимся в системе Элио, конечном пункте нашего полета. В течение двух ближайших часов вам рекомендовано не покидать свои каюты, – будет осуществлен маневр, необходимый для достижения парковочной зоны низких орбит. Командир корабля и экипаж желают вам приятного полета. Благодарим за сотрудничество. – Голос, передаваемый системой общей связи, смолк.

По палубам и переборкам межзвездного лайнера «Перикл» гуляли едва ощутимые вибрации. В каютах первого класса работа двигателей ориентации, разворачивающих огромный космический корабль, не доставляла пассажирам каких либо неудобств, но тут на общей палубе дрожь несущих конструкций становилась явственной.

Несколько сот человек сидели в креслах, расположенных десятью параллельными рядами. Многие путешествовали с детьми, что создавало в салоне дополнительный шумовой фон.

Прозвучавшее по громкой связи предупреждение не являлось прямым запретом, скорее просьбой, рассчитанной на дисциплинированность и благоразумие пассажиров, однако здесь в салоне общей палубы мало кто прислушивался к сообщениям интеркома. Долгий перелет утомил не только детей, но и взрослых. Редкие счастливцы дремали, большинство же, пытались скрасить последние часы перед переходом на орбитальную станцию в общении друг с другом, отчего замкнутом пространстве висел монотонный гул, сотканный из сотен негромких голосов.

Один из дремавших пассажиров, только делавший вид что отдыхает, на самом деле следил за обстановкой в широком центральном проходе. Он терпеливо ждал удобного момента, чтобы ненадолго покинуть салон.

Пока такой возможности не представилось, но в его распоряжении оставалось еще как минимум час.

Выглядел пассажир вполне заурядно, неброское лицо, типичная одежда, бронзовый загар, характерный для людей, много лет проработавших на какой-либо орбитальной станции.

Да и вел он себя естественно, непринужденно. Изображать спящего можно по-разному, другой на его месте, делая вид, что дремлет, просто прикрыл бы глаза, он же в течение нескольких минут трижды поменял позу, натурально изображая, что ворочается, пытаясь найти приемлемую позу для затекших от многочасового сидения мышц.