Мешок с костями

Но прежде чем я успел шевельнуться, воля этой женщины (как сказать по-другому — не знаю) арканом ухватила меня и удержала на месте. Теперь я понял, кто стремглав промчался мимо меня на кухне, чтобы смести с передней панели холодильника слово CARLADEAN: я почувствовал тот же леденящий холод. Точно так же можно установить личность человека по звуку его шагов.

Оркестр заиграл новую мелодию, а Сара запела. Письменной записи этой песни не сохранилось, во всяком случае мне на глаза она не попадалась:

Ни за какие сокровища мира,

Ни за какие коврижки,

Я б не обидела и не обижу

Эту малышку.

Дайте хоть гору алмазов, рубинов,

Тиха я буду, скромна.

Я ж не злодейка с душою звериной,

Пусть не боится она.

Толпа ревела, словно не слышала ничего более забавного, но Кира расплакалась. Сара, увидев это, выпятила грудь, а буфера у нее были поувесистее, чем у Мэтти, и она затрясла ими, смеясь своим фирменным смехом. Странные в этот момент она вызывала чувства. Вроде бы жалость, но не сострадание. Казалось, у нее вырвали сердце, а грусть осталась еще одним призраком, воспоминанием о любви на костях ненависти.

И как щерились ее смеющиеся зубы!

Сара подняла руки и на этот раз завибрировало все ее тело, словно она читала мои мысли и смеялась над ними. Как желе на тарелке, если использовать строку из другой песни, относящейся к тому же времени. Ее тень ходуном ходила по заднику, и, взглянув на него, я понял, что нашел то самое существо, которое преследовало меня в моих мэндерлийских снах. То была Сара. Именно Сара выскакивала из дома и набрасывалась на меня.

Нет, Майк. Ты близок к разгадке, но еще не нашел ее.

Нашел или не нашел… я решил, что с меня хватит. Я повернулся и положил руку на головку Ки, пригибая ее личиком к моей груди. Она уже обеими ручонками крепко схватилась за мою шею.

Я думал, мне придется проталкиваться сквозь толпу: они легко пропустили нас сюда, но могли забыть о дружелюбии, стоило нам тронуться в обратный путь. Не связывайтесь со мной, думал я. Вам это ни к чему.

Зрители пришли к тому же выводу На сцене оркестр заиграл другую мелодию, и Сара без паузы перешла от «Рыбацкого блюза» к «Кошке и собаке». Зрители так же освобождали нам дорогу, не удостаивая меня и мою маленькую девочку даже взгляда. Один молодой человек широко раскрыл рот (в двадцать лет у него уже недоставало половины зубов) и заорал: «УРА-А-А-А»! Да это же Бадди Джеллисон, внезапно дошло до меня. Бадди Джеллисон, чудом помолодевший с шестидесяти восьми лет до двадцати. Потом я понял, что волосы у него не того цвета — светло-каштановые, а не черные (даже в шестьдесят восемь у Бадди не было ни единого седого волоса). Я видел перед собой деда Бадди, а может, и прадеда. Но мне было не до этого. Я лишь хотел выбраться отсюда.

— Извините, — сказал я, проталкиваясь мимо.

— Городского пьяницы у нас нет, сукин ты сын, — процедил он, не взглянув на меня, продолжая хлопать в ладоши в такт музыке. — Мы по очереди выполняем его обязанности.

Все-таки это сон, подумал я. Это сон и вот тому доказательство.

Но мне не могли присниться запах табака в его дыхании, окружающие меня ароматы толпы, вес испуганного ребенка, сидящего на моей руке. И рубашка моя стала горячей и мокрой в том месте, где к ней прижималось лицо Киры. Девочка плакала.

— Эй, Ирландец! — позвала Сара с эстрады, и голос ее так напоминал голос Джо, что я чуть не вскрикнул. Она хотела, чтобы я обернулся, я чувствовал, как она пытается воздействовать на меня силой воли… но не поддался.

Я обогнул трех фермеров, которые передавали друг другу глиняную бутыль, и вышел из толпы. Передо мной лежал усыпанный опилками проход между павильонами, палатками, лотками. Упирался он в арку, которая вела к лестнице, Улице, озеру. К дому. Я знал, что на Улице мы будем в полной безопасности.

— Я почти закончила. Ирландец! — кричала Сара мне вслед. В голосе слышалась злость, но злость эта не убивала смех. — Ты получишь то, что хочешь, сладенький, тебе будет хорошо, но ты не должен мешать мне завершить начатое. Слышишь меня, парень? Отойди и не мешай! Хорошенько запомни мои слова!

Я поспешил к арке, поглаживая Ки по головке, ее лицо по-прежнему прижималось к моей рубашке. Соломенная шляпка свалилась с головы девочки, я попытался поймать ее на лету, но в руке у меня осталась только оторвавшаяся от шляпки лента. Ну и ладно, подумал я. Мы должны выбраться отсюда, это главное.