Мешок с костями

Я поднял ее на руки, почувствовал, что она описалась.

— Нам пора идти, Кира.

— Я хотю Мэтти! Я хотю Мэтти! Я хотю мою Мэтти. Сделай так, тьтобы ей не было больно! Сделай так, тьтобы она не умийала!

Я направился к двери. Проходя мимо столика с романом Мэри Хиггинс Кларк, я увидел ленты для волос — ленты, которыми мать и дочь поначалу хотели заплести волосы Киры, но потом отказались от этой мысли, остановив свой выбор на закрутке. Белые ленты с красными полосками по краям. Красивые. Не останавливаясь, я подхватил их, сунул в карман брюк, потом пересадил Киру на другую руку.

— Я хотю Мэтти! Я хотю момми! Сделай так, тьтобы она вейнулась! — Кира начала вырываться. Забарабанила кулачками по моей голове. — Опусти меня! Отпусти! Отпусти!!!

— Нет, Кира.

— Отпусти меня! Отпусти! ОТПУСТИ! ОТПУСТИ!

Я понял, что сейчас она вырвется из моих рук. А потом, уже в дверях трейлера, она перестала сопротивляться.

— Дай мне Стикена! Хочу Стикена! Я не понимал, о чем она говорит, но посмотрел, куда она указывала, и мне все стало ясно. На дорожке, неподалеку от горшка с помидором, под которым Мэтти прятала запасной ключ, лежала набивная игрушка из «Счастливого домика». Игры на улице отразились на внешности Стрикленда. От пыли светло-серый мех заметно потемнел. Однако если игрушка могла успокоить девочку, почему отказывать ей в этой маленькой радости? А о грязи и микробах в такой ситуации следовало забыть.

— Я дам тебе Стрикленда, если ты пообещаешь закрыть глаза и не открывать их, пока я тебе не разрешу Обещаешь?

— Обесяю? — Она дрожала всем тельцем, и огромные слезы, такие бывают только в сказках, но не в реальной жизни, покатились по ее щекам. Пахло горелым. То ли травой, то ли мясом. К горлу подкатила тошнота, но мне удалось подавить приступ.

Ки закрыла глаза. Еще две слезы скатились мне на руку. Большие и горячие. Одну руку Кира вытянула перед собой, растопырив пальцы. Я спустился по ступенькам, поднял игрушку, задумался. Сначала ленты, теперь собака. Ленты-то ладно, но не хотелось давать Кире набивную собаку, чтобы она взяла ее с собой. Не хотелось, а с другой стороны…

Она же серая. Ирландец, прошептал голос НЛО. Нечего из-за нее беспокоиться, она серая. А в твоем сне набивная игрушка была черной.

Я смутно понимал, о чем толкует голос, да и не хотел понимать. Сунул Стрикленда в ладошку Ки. Она схватила игрушку, поднесла к лицу, поцеловала пыльный мех, по-прежнему не открывая глаз.

— Стикен помозет момми, Майк. Стикен — волсебная собатька.

И Кира уткнулась носом мне в шею. Я пересек двор, открыл переднюю дверцу моего автомобиля со стороны пассажирского сиденья, опустил на него девочку. Она тут же улеглась, закрыв голову руками, не выпуская собачки из пухлых пальчиков. Я велел ей так и лежать, не поднимая головы. Она ничем не показала, что услышала меня, но я и так знал, что мои слова дошли до нее.

Нам следовало поспешить, потому что старожилы приближались. Старожилы хотели довести дело до конца. А укрыться от них мы могли только в одном месте, только в одном месте мы могли чувствовать себя в безопасности — в «Саре-Хохотушке». Но уехать сразу же я не мог.

В багажнике лежало одеяло, старое, но чистое. Я вытащил его, вновь пересек двор, остановился рядом с Мэтти Дивоур, набросил одеяло на ее тело. Под одеялом она стала совсем маленькой. Повернувшись, я увидел, что Джон смотрит на меня. Его глаза остекленели от шока, но я чувствовал, что он постепенно приходит в себя. Зубами он по-прежнему держал ремень. Ну вылитый наркоман, перетягивающий руку перед тем, как уколоться.

— Э не мо ыть, — промычал он, но я понял, что он хотел сказать: «этого не может быть».

— Помощь подоспеет через несколько минут. Держись. А мне надо ехать.

— Куда?

Я не ответил. Не успевал. Наклонился над Джорджем, пощупал пульс. Медленный, но наполненный. Рядом с ним тяжело дышал Футмен. Без сознания, но живой. Естественно, убить «папулю» не так-то просто. Ветер бросил в меня дымом от горящего автомобиля, и пах этот дым сгоревшей человеческой плотью. У меня в который уж раз скрутило желудок.

Я побежал к «шеви», скользнул за руль, задним ходом выехал на дорогу. Бросил один взгляд на двор: накрытое одеялом тело, трое мужчин на земле, черные дыры от пуль в стенке трейлера, распахнутая дверь. Джон приподнялся на здоровом локте, по-прежнему сжимая ремень зубами. Его плавающий взгляд задержался на моем автомобиле. Молния сверкнула так ярко, что мне пришлось прикрыть глаза рукой. А когда я убрал руку, вспышка погасла, и день скорее напоминал темные сумерки.