Знак Истинного Пути

На самом деле страшно ей не было вовсе. Тогда, у родника, ее застали врасплох, но сейчас было совсем по-другому. Даже интересно: что же случится на этот раз? Девушка легла наконец на сено, натянула одеяло, хотя оно было совсем не нужно, и стала прислушиваться.

Ей показалось, что прошло не меньше получаса, когда дверь внизу заскрипела. Резко сев, она сбросила одеяло и стала вглядываться вниз. Какой-то человек поднимался по лестнице. Когда показалась голова, девушка узнала Данилу и вскочила, но он приложил палец к губам, и она опять опустилась на мягкое сено. Так, значит, никакого испытания не будет! Он просто хотел побыть с ней этой ночью!

— Ты не замерзла здесь? — приглушенно спросил Данила, подойдя вплотную, и она почувствовала, что он улыбается.

— Нет, Учитель, — тихо ответила девушка, прижимаясь к нему.

Его руки провели по ее волосам, потом ощупали лицо, и она поняла, что он еще не привык к темноте. Сама она видела все хорошо. Осторожно взяв его ладони в свои, она положила их себе на грудь, потом медленно начала опускать одну руку вниз, к расстегнутой пуговице на джинсах. Данила, ни слова не говоря, разделся сам, потом стянул с нее джинсы и майку. Сегодня он был неожиданно неласков и настойчив, но это только сильнее возбудило ее. Господи, какое у него тело! Ей хотелось подольше гладить его, ощущать его руки на своем теле, но Данила потянул ее вниз, на колючее одеяло, и усадил верхом на себя. Размеренно двигаясь, она закинула голову вверх и увидела прямо над собой через щель в крыше ярко-белый диск луны. Все вместе — запах сена и животных, темнота вокруг, постанывания мужчины, далекий лай собак и луна над головой — вдруг сложилось в такую нереальную картину, что девушка замерла на мгновение, но напористые движения Данилы заставили ее продолжать. Однако ощущение неправдоподобности происходящего не оставляло ее. Пробормотав что-то сквозь зубы, Данила вскочил и рывком развернул ее спиной к себе. Шерстяное одеяло натирало локти и колени, она попыталась вывернуться, но он крепко держал ее двумя руками. Его движения уже начали причинять ей боль, когда он наконец тяжело выдохнул и опустился на сено.

Лежа рядом с ним, она смотрела вверх и испытывала блаженную радость. Он пришел к ней. Она ему нужна. Девушка повернулась к нему, но тут из дальнего угла раздался шорох. Она чуть не вскрикнула, но вспомнила предупреждение хозяина и сдержалась.

— Здесь, наверное, полно мышей, — проговорила она тихо, улыбаясь.

Данила промолчал. Шорох повторился, но уже с другой стороны. Девушка прижалась к нему поближе, но Данила отстранился от нее, встал на ноги и натянул майку. Поняв, что он собирается уходить, она подняла на него огорченное лицо, но тут третий шорох, совсем рядом, заставил ее вздрогнуть.

— Господи, да сколько же их здесь… — начала она, вглядываясь в темноту, и тут заметила на копне сена, лежащей всего в трех шагах от нее, какое-то шевеление. Девушка наклонилась вперед, рассматривая то, что лежало перед ней, и вдруг увидела лицо. Из сена на нее смотрел человек. Серые глаза моргнули, и, словно проснувшись, она закричала, отпрыгнула, инстинктивно зашарив вокруг рукой, чтобы найти одежду. Но ни вещей, ни одеяла рядом не было. В панике обернувшись к Даниле, она увидела, что он стоит в стороне, около лестницы, и без выражения смотрит ей за спину. Девушка проследила за его взглядом, и глаза ее расширились: от стен, отслаиваясь, словно тени, один за другим отходили Безымянные, поднимались из сена, отряхивая траву, и приближались к ней. Мужчина с серым лицом, на которого она не обращала внимания до сегодняшнего дня, лежал ближе всех. Сейчас он встал и смотрел на нее, не мигая, выцветшими бесцветными глазами.

Как затравленный зверь, оглядывая подходящих к ней людей, девушка метнулась в одну сторону, в другую, потом остановилась на месте. Внезапно до нее со всей остротой дошло, что они были здесь все время. И тогда, когда она сидела одна, привыкая к месту, и тогда, когда пришел Данила, и позже. И все это время ОНИ СМОТРЕЛИ НА НЕЕ! Господи, они смотрели на нее все время, пока они занимались любовью с Данилой, и видели ее целиком, смотрели молча, как звери на охоте. И мужчина, от которого так отвратительно пахло, и женщина, похожая на дохлую ворону, — все они!

По телу девушки пробежала дрожь, она почувствовала, что крыша сарая наклоняется куда-то влево, так же как и фигуры Безымянных. Уже не глядя на людей, безмолвно смыкающих цепь вокруг нее, она повалилась на сено. Его запах ударил ей в нос, но не душистым ароматом сухой травы, а каким-то отвратительным гнилостным духом, и ее стало неудержимо рвать.