Бессонница

Ральф открыл было рот, намереваясь спросить об этом юноше (или его судьбе), но промолчал. Теперь солнце стояло прямо над головой, и к Ральфу пришла странная уверенность: он и Луиза стали предметом обсуждения и пошловатых намеков в тайном Городе Старых Кляч.

"Кто-нибудь видел их?.. Нет?.. Думаешь, они сбежали вместе?..

Скрылись, как влюбленная парочка?.. Ну, не в их же возрасте, хотя вполне возможно, что они сожительствуют… Не знаю, теплится ли еще жизнь в его вонючем писюне, но вот Луиза всегда казалась мне той еще штучкой… Да, походочка у нее что надо…"

Образ его огромного проржавевшего поршня, спокойно ждущего своего часа, промелькнул в голове Ральфа, и он усмехнулся. Не смог сдержаться. А мгновение спустя встревожился, подумав, что вещает свои мысли посредством ауры, и моментально захлопнул дверь перед образом. Уж не подозрительно ли посматривает на него Луиза?

Ральф быстро обратил свое внимание на Клото.

Атропос служит Слепому случаю. Не каждая смерть, которую люди называют «бессмысленной», «безвременной» или «трагической», дело его рук, но большинство. Когда в пожаре, вспыхнувшем в доме для престарелых, погибает дюжина стариков и старушек, вероятнее всего, тут потрудился Атропос, собирая сувениры и перерезая нити. Когда без всякой видимой причины в колыбели умирает младенец, то это, очевидно, Атропос взмахнул своим ржавым скальпелем. Когда собака — да, даже собака, поскольку все сущее в мире Шот-таймеров принадлежит либо Предопределению, либо Слепому Случаю, — попадает под машину, потому что водитель не вовремя взглянул на часы… Луиза: — Именно это и произошло с Розали?

Клото: Атропос — вот что произошло с Розали. Джо Уайзер, знакомый Ральфа, был лишь тем, что мы называем «исполняющим обстоятельством». Лахесис: Атропос — это и случившееся с вашим другом, покойным мистером Мак-Говерном.

И Ральф, и Луиза ощутили одно и то же: печаль, но не удивление.

День уже близился к вечеру, прошло более восемнадцати часов по времени смертных после их последней встречи с Биллом, а Ральф знал, что жить Мак-Говерну оставалось совсем недолго. Луиза, столь неосторожно просунувшая руку внутрь него, знала все еще лучше.

Ральф: — Когда это случилось? Когда?

Лахесис: Вскоре после нашей встречи. Когда он выходил из больницы.

Сочувствую вашей потере, простите, что сообщаю печальную новость так неуклюже. Мы очень редко беседуем со Смертными, поэтому и забываем, как именно следует говорить. Я не хотел обидеть вас, Ральф и Луиза.

Луиза сказала, что она все понимает, но слезы все равно катились по ее щекам, и Ральф почувствовал, как они навертываются на глаза и ему. С мыслью, что Билл мог умереть — что его забрал безмозглый карлик в грязном халате, — смириться было тяжело. Как можно поверить, что Мак-Говерн больше никогда иронично не поднимет бровь? Никогда не станет разглагольствовать о том, как плохо стареть? Невозможно. Ральф резко повернулся к Клото:

— Покажи нам.

Клото, удивленно, почти смущенно: Я… Не думаю… Ральф: — Для нас, Смертных, видеть — то же самое, что поверить.

Разве вы этого не знали?

Неожиданно заговорила Луиза:

— Да — покажите нам. Но столько, сколько мы сможем понять и принять.

Постарайтесь, чтобы нам не стало хуже, чем есть.

Клото и Лахесис, переглянувшись, пожали плечами. Лахесис воздел два пальца правой руки, создавая зелено-голубой поток света. В нем Ральф увидел четкое изображение коридора отделения интенсивной терапии. Появилась медсестра с тележкой, на которой были разложены лекарства. В дальнем конце обозреваемой площадки она как бы изогнулась, а потом исчезла из вида. Луиза, восхищенно, несмотря на обстоятельства:

— Все равно что смотреть кино на поверхности мыльного пузыря!

Из палаты Боба Полхерста вышли Мак-Говерн и Мистер Слива. Мак-Говерн был в старом свитере, а его приятель застегивал «молнию» куртки; очевидно, они решили отложить бодрствование у смертного одра до следующего дня. Мак-Говерн медленно плелся позади Мистера Сливы. Ральф видел, что его сосед, по дому, а временами и друг выглядит не так уж хорошо.

Он почувствовал, как Луиза сжала его руку. Ральф погладил ее по ладони.

Не дойдя до лифта, Мак-Говерн остановился, прислонился к стене и опустил голову. Он выглядел, как бегун на финише истощившего его марафона.

Какое-то мгновение Мистер Слива продолжал идти. Ральф видел, как шевелятся его губы, и подумал: «Он разговаривает с пустотой, но еще не знает этого». Внезапно Ральфу расхотелось смотреть.