Бессонница

— Нет. — Ральф, Луиза и Джо произнесли это одновременно, образуя спонтанный хор, а затем нервно рассмеялись. «Трое Неспящих Времен Апокалипсиса, — подумал Ральф. — Господи помилуй», — Это ничего, — сказал Дорренс, все так же улыбаясь. — Просто поверьте мне на слово. Ты и Луиза… Элен и ее дочь… Билл… Фэй Чепин… Триггер Вашон… Я! Все мы части Предопределения.

— Все это просто замечательно, Дор, — сказала Луиза, — но куда Предопределение ведет нас сейчас? И что от нас потребуется, когда мы попадем на место?

Дорренс подался вперед и зашептал что-то на ухо Джо Уайзеру, заслоняя губы ладонью. Затем с довольным видом откинулся назад.

— Он сказал, что мы направляемся в Общественный центр Дерри, — произнес Джо.

— Общественный центр! — встревоженно воскликнула Луиза. — Нет, это неправильно! Те двое сказали…

— Забудьте о них на время, — перебил ее Дорренс. — Помните лишь, что дело в нерве — кто обладает им, а кто нет.

2

В машине Джо Уайзера повисла тишина. Дорренс открыл сборник поэзии Роберта Крили и принялся читать, водя по строчкам желтоватым, очень древним пальцем. Ральф припомнил игру, в которую играл будучи ребенком, — не очень хорошую. «Охота на бекасов» — так она называлась. Надо было подыскать ребятишек помладше и подоверчивее, напичкать их россказнями о мифических птицах, затем раздать им силки и послать на поиски несуществующего. Эта игра еще называлась «Охота на диких гусей»; неожиданно у Ральфа возникло ощущение, что Клото и Лахесис то же самое проделали с ним и Луизой на больничной крыше.

Он обернулся и в упор посмотрел на старину Дора. Дорренс захлопнул книгу и с вежливым интересом воззрился на Ральфа.

— Они сказали, чтобы мы и близко не подходили к Эду Дипно или к доктору N3. — Ральф говорил медленно, чеканя каждое слово. —Они предупредили, чтобы мы даже думать не смели о подобном шаге, потому что в данной ситуации им помогают мощные силы, которые прихлопнут нас, как мух.

Лахесис сказал, что при малейшей попытке приблизиться к Эду или Атропосу для нас все закончится визитом одного из высокопоставленных монстров… Существа, называемого Эдом Кровавым Царем. Судя по всему, не слишком приятный тип.

— Да, — слабым голосом произнесла Луиза. — Именно так они и сказали нам на крыше больницы. Нам лишь следует убедить организаторов отменить выступление Сьюзен Дэй. Поэтому мы и отправились в Хай-Ридж.

— Вам удалось убедить их? — поинтересовался Джо Уайзер.

— Нет. Безумные сообщники Эда явились туда раньше нас, подожгли здание и убили по крайней мере двоих женщин. С одной из них мы и хотели поговорить.

— С Гретхен Тиллбери, — вставил Ральф.

— Да, — кивнула Луиза. — Но теперь нам, без сомнения, ничего не придется делать — ни за что не поверю, что после всего этого выступление состоится. Четверо убиты! Возможно, и больше! Они обязаны отменить мероприятие или хотя бы отложить его. Разве не так?

Ни Дорренс, ни Джо не ответили. Ральф тоже промолчал — он вспоминал покрасневшие, горящие гневом глаза Элен. «Как ты можешь даже сомневаться? — сказала она. — Если они остановят нас сейчас, значит, выиграли они». Если они остановят нас сейчас, значит, выиграли они. Существует ли законный способ, чтобы полиция смогла остановить их? Вряд ли. Тогда городской совет?

Не исключено. Можно собрать экстренное заседание и запретить Центру помощи женщинам проводить митинг. Но пойдут ли члены совета на подобный шаг? Если две тысячи разъяренных женщин окружат здание муниципалитета и закричат в унисон: «Если они остановят нас теперь, значит, победят они», пойдет ли совет на запрещение митинга? У Ральфа тревожно заныло под ложечкой.

Элен рассматривала сегодняшнее выступление как событие особой важности, и вряд ли она в этом одинока. Дело уже не в праве на выбор и не в том, кто имеет право решать, что делать женщине со своим телом. Теперь проблема стояла настолько остро, что за нее можно и умереть, восхищаясь мужеством тех, кто уже сделал это, защищая идею выбора. Теперь они говорили не только о политике, но, в некотором роде, и о священной битве не на жизнь, а на смерть. Луиза с силой тряхнула Ральфа за плечо. Он вернулся в настоящее, но медленно, как человек, разбуженный посередине невероятно занимательного сновидения.

— Они отменят выступление, ведь так? Но даже если этого не произойдет по какой-то безумной причине, большинство людей не придет, правда?