Ареал. Заражение

— М-да, — коротко крякнул здоровяк, глядя на распахнутую настежь бронированную дверь, — гражданские, что с них взять. Он оглянулся на своих людей: — Шорох, Капкан, ваша первая смена. Мы с Туманом — вторая. Пять минут на размещение, и закрывайте этот балаган. День открытых дверей закончен.

— Счастье было недолгим! — Из-за поворота низкого коридора появилась Лаванда. — Признаться, я надеялась, что вас пришлют завтра и у меня будут хотя бы сутки, чтобы отдохнуть от всей этой кровожадной солдатни.

— Поправка, — уточнил Медведь, обращаясь к своим подчинённым, — день открытых дверей в сумасшедшем доме закончен. Действуйте! — И, обернувшись к ней, добавил: — Провожать нас не нужно. Дорогу мы знаем.

Бойцы, одаривая Лаванду ухмылками, прошли мимо неё вглубь лаборатории. Медведь протянул ей предписание.

— Что это? — недоуменно посмотрела она на документ.

— Командировочное предписание, — терпеливо объяснил здоровяк, — как начальник лаборатории вы официально уведомляетесь о поступлении моей группы в ваше распоряжение в качестве охраны. Особенно хочу обратить ваше внимание на…

— …на пункт 5.1, — обречённо вздохнула Лаванда, — я знаю, можете не продолжать. Все ваши очень хотят обратить на него моё внимание, за семь лет я выучила его наизусть. Охрана подчиняется начальнику лаборатории исключительно в порядке внутренней службы. В случае экстренных, катастрофических и прочих нештатных ситуаций, руководство лабораторией переходит к командиру группы охраны.

— Прекрасно, — оценил Медведь, — значит, проблем у нас с вами не возникнет, раз вы знаете, что означает этот пункт.

— Конечно знаю! — Лаванда небрежно засунула предписание в набедренный карман апельсинового комбинезона. — Это означает, что вы будете всеми силами мешать мне работать! Палить из гранатомёта по зверям, которых я с таким трудом подманиваю к лабораторным участкам подкормками, а их, между прочим, очень тяжело и долго синтезировать. Отнимать время у меня и моих людей своими бестолковыми придирками, вроде «то запрещено» или «это не положено». Отключать мою аппаратуру во время Выбросов, несмотря на то что это наиболее ценные часы для анализа, ну и так далее, вот что это означает! Не могу сказать, что я бесконечно рада вашему появлению! Утешает лишь то, что теперь вас четверо вместо шести!

— Понятно, — философски отреагировал Медведь, — проблем будет выше крыши. Что ж, мы к этому были готовы заранее. Посему официально ставлю вас в известность, начальник лаборатории ЛП-32 Лаванда, что моя группа приступает к исполнению своих обязанностей через пять минут. Поэтому прошу вас собрать всех своих людей для визуального ознакомления. Мой личный состав, согласно инструкции, обязан знать в лицо весь персонал взятой под охрану лаборатории.

Он повернулся к Лаванде боком, чтобы не задеть её висящим на груди «Печенегом», и, подхватив свою сумку, направился в спальные помещения, стараясь не касаться затылком низкого потолка. Берёзов двинулся следом.

— Вы?! — скривилась Лаванда, когда он проходил мимо. — Что, герой-супермен вновь решил оказать помощь несчастным?

— Нет, явился потребовать причитающееся мне за прошлый раз «спасибо»! — огрызнулся Иван. — А вообще я мимо проходил. Дай, думаю, зайду!

— Вы уверены, молодой человек, что прошли медкомиссию на вменяемость и адекватность? — усмехнулась она. — Что-то вы избыточно раздражительны!

— Уверен, — кивнул Берёзов, сделав серьёзное лицо, — могу предоставить соответствующие документы. А вы?

— Хам! — Лаванда с пренебрежением отвернулась и направилась к выходу. — Вам стоило бы поучиться следить за своим языком!

— Это точно, — согласился Иван, — иначе не попал бы сюда. Придётся тренироваться, дабы подобная ссылка в будущем не повторилась.

— Да что вы говорите! — с усмешкой обернулась она. — Вы считаете работу в моей лаборатории наказанием?

— Не я один, — Берёзов не оглянулся и даже не замедлил шага, — вся наша группа так или иначе проштрафилась, вот мы и оказались здесь. У нас в отряде есть такой вид взыскания — провинившихся отправляют в ЛП-32. Ведь никто не хочет добровольно работать с безнадёжно поражённой манией величия самовлюблённой желчной эгоисткой, брызжущей оскорблениями в виде недалёких острот.

— Да как вы смеете! — взорвалась Лаванда. — Я не обязана терпеть упрёки от какого-то неотёсанного солдафона! Я требую извинений сию же секунду, иначе я подам докладную записку директору ГНИЦ! Кто вы такой, чтобы оскорблять…