Искра и ветер

Я задумчиво посмотрел на Тиф:

– Ты веришь, будто в этом есть хоть капля истины?

Она пожала плечами:

– Я всего лишь повторила то, что слышала. Сколько в этом истины – не так важно.

– Вряд ли нирит можно назвать трусливыми, хотя вокруг их жилища этих штук предостаточно.

– С другой стороны, я не назвала бы их людьми. Подобные слова для них – оскорбление. Мы – одна из последних рас, появившихся на Харе. А они, все-таки, первые.

– Я думал первые – это Сжегшие души.

– Ты ошибался. Сжегшие и йе-арре появились уже после рождения Пепельной девы и ее детей.

Проклятая общалась со мной не так, как прежде. Я не чувствовал в ней обычного высокомерия или затаенного гнева, и это меня несколько смущало и настораживало. Я ждал от нее какого-нибудь подвоха. Но, казалось, она даже радовалась моему появлению.

Разумеется, первым делом после встречи она проверила, не потерял ли я «Гаситель Дара». Красноречивый взгляд Тиф, то и дело останавливаясь на ножнах, говорил сам за себя. Еще чаще она смотрела на меня, когда думала, будто я этого не вижу.

Иногда Убийца Сориты начинала что-то тихо бормотать, словно спорила сама с собой. Это началось после того, как Шен рассказал ей о Лаэн.

Сейчас Проклятая была единственной в отряде, кто путешествовал в седле, и она не скрывала того, что наслаждается этим. Ни Роны, ни Шена, ни милорда Рандо с нами больше не было. Они умчались вперед еще ранним утром, получив сообщение от гонца. Их ждали на военном совете, где планировали будущую битву. Тиф от приглашения отказалась и осталась с нами.

Уезжая, Рандо оставил отряд на меня. Я не слишком сильно гнал ребят вперед, но старался и не злоупотреблять остановками. Разведчики из числа йе-арре докладывали, что до передовых летучих сил сдисской кавалерии не так далеко, как бы нам хотелось. У меня было в планах отдохнуть перед грядущей битвой, а не вступать в нее с марша, выжатыми, словно урский лимон.

Во второй половине дня мы, наконец, вышли из ущелья и оказались рядом с подножием Грох-нер-Тохха.

– Ничего себе! – присвистнул Квакушка.

С того места, где стоял отряд, начиналась огромная бугристая равнина, усеянная каменными глыбами, одинокими утесами, обсидиановыми пальцами и серыми, пораженными временем, флейтами Алистана.

Едва только поднимался ветер, по мертвым пустошам разносилась многоголосая песнь сотен тростниковых флейт. Везде, куда ни кинь взгляд – темнела изрезанная пластами земля, застывшие лавовые потоки и отшлифованные ветром скалы. Неуютная, суровая природа.

На склонах вулкана и на равнине находилось множество людей.

– Сколько здесь тысяч?

– Спроси чего полегче, – ответил я Квакушке. – Но их слишком мало, чтобы противостоять Митифе.

– Проклятый холод! – пробубнила Тиф из-под мехового капюшона. – Брагун-Зан явно не знает, что такое весна.

– Меня больше удручает вонь, – пробурчал я.

Витавший здесь запах был резким и неприятным. Пахло серой, тухлыми яйцами и чем-то непередаваемо сладким. Сладким до отвращения.

– Очередной выброс малышки, – хмыкнула она, покосившись на Громкопоющую, вершину которой затянули сизые облака. – Хорошо, что ветер в другую сторону, а то мы все уже бы наглотались пепла… Хватит стоять. Идем!

Порядок распределения новичков здесь был поставлен хорошо. Нас быстро отправили в один из ближайших лагерей, дали место, приписали к кухне и, приказав обустраиваться, оставили в покое.

К вечеру появился милорд Рандо, рассказал мне новости, велел, чтобы я и дальше руководил всеми, и вновь исчез. Шен с Роной пришли много позже. Им, как людям важным, предложили более удобные места, чем наш голый лагерь, но они предпочли остаться с отрядом.

Юми, едва мы расположились, куда-то смылся, даже не став дожидаться еды. Вернулся он вместе с Луком и Гбабаком.

– Рад, что твоя жить. Квагда мы вас не встретить, я думать, что уже не видеть никваго из вас, – поприветствовал меня блазг. Он был облачен в броню и теперь казался еще больше, массивнее и грознее, чем прежде.

Лук притащил специально для меня кружку шафа, вкус которого я успел подзабыть.

– Ну, будем, лопни твоя жаба! – сказал он.

Я отхлебнул пенистого напитка:

– Изумительно.

– Я так же подумал, когда нашел это счастье, – усмехнулся стражник.

– Небось, выиграл?

– Ага. В кости. Целый бочонок. Оставил его ребятам, взял только две кружки. Тебе и мне.

Мы пили шаф, сидя на склоне, и наблюдали, как внизу создается линия укреплений.