Время не властно

— Кто такой Марко? — мрачно спросил Джейкоб.

— Еще один знакомый… Ой! — Санни очень удивилась, когда он схватил ее за локти и рывком поднял на ноги.

— И много их у тебя?

— Сообщений?

— Знакомых… мужского пола.

«Санни, это Боб. Я подумал, может, ты захочешь…»

Санни не спеша выключила автоответчик.

— Я их не считаю, — холодно ответила она. — Да и какая разница, что у кого было в прошлой жизни? Ты ведь тоже не вчера родился, Джей-Ти!

Он не ответил — не нашел нужных слов. Выпустил ее и молча отошел в сторону.

Его сжигала ревность, и одновременно он ненавидел себя за то, что ревнует. Несмотря на вспыльчивость, Джейкоб Хорнблауэр считал себя человеком разумным. Естественно, Санни появилась на свет гораздо раньше той секунды, когда он ворвался в ее жизнь. Такая красивая, умная, обворожительная женщина, как Санни, не может не привлекать к себе мужчин. Многих мужчин. Джейкоб понял: будь его воля, он бы убил каждого из ее знакомых только за то, что он к ней прикасался, — потому что Санни он считал своей.

И не своей.

Выругавшись, он развернулся кругом и увидел, что она стоит на пороге и пристально смотрит на него.

— Мы опять поссоримся?

Ему стало больно. Ему становилось больно всякий раз, как он на нее смотрел. Ему было больно из-за того, что могло бы случиться — и чему не суждено случиться.

— Нет.

— Ну и ладно.

— Мне не нравится, что они вокруг тебя увиваются, — выпалил он.

— Не будь придурком.

Джейкоб в три прыжка оказался рядом с ней:

— Я серьезно!

Вырвавшись, Санни смерила его горящим взглядом:

— И я тоже серьезно. Неужели ты думаешь, будто кто-то из них что-то для меня значит… после тебя?

— Если ты не… — не дослушав, начал он, и тут до него дошел смысл ее слов.

Оглушенный, он застыл на месте и, подняв кверху руки, сделал шаг назад.

Санни сама подошла к нему:

— Если я не — что? Если ты думаешь, приятель, что можешь мне приказывать, то имей в виду: я не потерплю, чтобы…

— Да, конечно, — перебил он, сжимая ее руку и напоминая себе, что Санни — не его собственность. Пора бы потихоньку привыкать к этой мысли. — Я все прекрасно понимаю, но… у меня не всегда все получается. Я ведь еще ни разу никого не любил.

Огоньки воинственности в ее глазах погасли.

— И я тоже… Так, как сейчас.

— Да, так, как сейчас. — Он поднес ее пальцы к губам. — Только не читай больше при мне сообщения от других мужчин, хорошо?

Немного развеселившись, она снисходительно улыбнулась:

— Хорошо, хорошо. Если проголодаешься, бери на кухне все, что захочешь. Телевизор в спальне, музыкальный центр в гостиной. Я вернусь через пару часов.

— Куда ты?

Санни надела растоптанные спортивные туфли.

— К родителям. Если у тебя попозже появится желание выйти в свет, сходим в ресторан или, может быть, потанцуем. — Она потянулась за курткой.

— Санни… — Он перехватил ее руку. — Я хочу поехать с тобой.

Она долго без улыбки смотрела на него.

— Джейкоб, ты вовсе не обязан с ними знакомиться. Я серьезно!

— Понимаю. Но мне хочется.

Она быстро поцеловала его в щеку.

— Тогда одевайся!

Босой Уильям Стоун величественной походкой прошествовал к двери своего шикарного особняка в тюдоровском стиле. Одежда хозяина дома не соответствовала интерьеру: безразмерная футболка болталась, коленки у любимых джинсов давно протерлись. Уильям ел банан и разговаривал по радиотелефону.

— Престон, новая рекламная кампания должна быть неагрессивной. Никаких танцующих чайных пакетиков, никакой музыки в стиле хеви-метал, никаких говорящих плюшевых медведей! — Слушая громкие возражения собеседника, он распахнул дверь настежь. — И разумеется, никаких вальсирующих кроликов. Гадость какая! Сделайте… — Увидев дочь, Уильям широко улыбнулся. — Ладно, Престон, работайте. — Он нажал кнопку отбоя и раскинул руки навстречу Санни. — Здравствуй, малышка!

Санни шумно чмокнула отца в щеку и отняла у него банан.

— Вы только взгляните на нашего магната!

Покосившись на телефонную трубку, Уильям поморщился. Он до сих пор смущался, когда его так называли.

— Да какой я… — Увидев Джейкоба, Уильям Стоун наморщил лоб.

Кого Санни с собой привезла? Младшая дочь часто приезжала к ним с поклонниками, друзьями или коллегами — слово «любовники» применительно к Санни Уильяму совсем не нравилось. А у сегодняшнего лицо как будто знакомое, только он никак не мог вспомнить, как его зовут.