Ангел-хранитель

– Молодая, красивая женщина так хотела детей. И, казалось бы, что же – родила! Сами роды были нелегкими, а потом пришлось сделать небольшую операцию, чтоб сохранить жизнь матери… Анечка, как медик, меня понимает… И вот – женщина не сможет больше иметь детей. Печально, но ведь есть ребенок, он скрасит их жизнь. А младенец вдруг умирает! Ах, какая трагедия, какая трагедия! И никакое огромное богатство, которым Берестовы располагают, не вернет им утраченного счастья…

– И что же это, Николай Клавдиевич, девочка сразу родилась нежизнеспособной? – спросила Анна.

– Вот ведь какой случай, Анечка, получается! Я себя ни в чем не могу упрекнуть! Конечно, после таких непростых родов малютка была слабенькая. Но – можешь мне поверить – вполне здорова! Не сразу закричала, но потом голосок хорошо подавала, и есть начала хорошо. Ей уже была готова кормилица, присмотр был отличный – нянька, родственница княгини, ее служанка – все глаз не спускали с младенца. Я еще целый день оставался, потом уехал успокоенный, но все же подумывал на другой день привезти с собой опытную фельдшерицу, чтобы она несколько дней побыла и с роженицей, и с новорожденной. А вот – не успел!

– Что же могло случиться с ребенком? – удивился Василий.

– Князь и княгиня категорически отказались отдать тело дочери для прозекторского исследования. Потому могу сказать только приблизительный диагноз. Или родовая мозговая травма, или патология каких-то внутренних органов – сердца, почек, легких… А девочка была чудесная!

– Наверное, на княгиню похожа? – спросила Анна. – Я как-то видела ее, очень красивая женщина.

– Ну, – засмеялся доктор, – когда младенцу день от роду, трудно определить сходство. Но с отцом у малютки одно сходство было бесспорное. Родимое пятнышко на плечике – точно такое, как у князя Романа. Когда девочка родилась и он пришел на нее взглянуть, я ему показал. Он был просто счастлив и на радостях расстегнул рубаху и показал мне свое родимое пятно. На том же месте – левом плече, и такой же формы: как бы треугольный овал. Так представляете, Василий, Анечка! – что за казус в моей медицинской практике!

И доктор Сойкин поведал Лобановым историю исчезновения родимого пятна – когда он осматривал тельце мертвой девочки, там пятна уже не было. Возбужденный доктор предполагал, что, возможно, сделал открытие в медицине. Василий и Анна не разубеждали его, хотя прекрасно знали, что родимое пятно никуда не исчезло – оно там же, на левом плече их приемной дочери.

– Да, Николай Клавдиевич, миленький, потерять ребенка тяжело. И знать, что у тебя никогда не будет детей, – тоже очень тяжело. Я-то хорошо понимаю княгиню.

– Нет, Анечка, ей узнать об этом еще предстоит.

– Как, – удивился Василий, – вы ничего не сказали княгине Берестовой?

– Не успел, голубчик. Поначалу пожалел ее, после родов слаба была. А потом как сказать? Над телом мертвого ребенка, над свежей могилой? Нет… – покачал головой Сойкин. – Пусть пройдет время.

– А князь? Тоже в неведении?

– Князь Роман знает. Ему я сказал об этом сразу, как только провел операцию. Ему и самой близкой родственнице Берестовых – Тамиле Коробовой. Эта молодая женщина очень помогала роженице… Что ж, – доктор Сойкин пожал плечами. – Теперь уж ничего не сделаешь. Во всяком случае, Берестовы могут поступить, как вы, – взять ребенка на воспитание, усыновить… Но, думаю, вряд ли они на это пойдут! А как ваша малышка, Анечка? Может, мне нужно осмотреть ее?

– Она здорова, Николай Клавдиевич, не беспокойтесь!

– Ну, я-то знаю, что ты не только сестричка опытная, но и настоящий врач-практик! Папенькина выучка.

– Верно, – подхватил Василий Николаевич. – Аня прекрасно ухаживает за девочкой. Но если возникнут какие-то проблемы – мы сразу к вам!..

После разговора с доктором сразу многое стало ясно. Значит, все-таки деньги, богатство – главный мотив преступления. Коробовы сразу же после родов узнали: у Берестовых никогда больше не будет детей. Исчезни маленькая, только что появившаяся на свет девочка, и они – единственные наследники. Они и их сын!

Анна и Василий тихо разговаривали, сидя у кровати спящей малышки. Они были одни – кормилицу и няню отпустили отдыхать.

– Проще было бы ребенка убить. Но – и сложнее. Насильственную смерть можно определить: вдруг бы Берестовы согласились на вскрытие…

– Может быть и по-другому, Вася, – Анна глянула на малышку, улыбнулась. – Не так-то просто убить ребенка. Эти Коробовы все-таки молодые люди, воспитанные, религиозные, наверное. Не решились живую душу погубить. В этом для них кроется как бы и моральное оправдание: девочка-то жива…