Долгая прогулка

— Зачем он это? — недоуменно, с обидой в голосе, спросил Скрамм.

Макфрис усмехнулся:

— Это первый честный гражданин, который нам встретился с самого начала этой заварушки. Знаешь, Скрамм, он мне чертовски нравится.

— Мы согнали его с дороги, — объяснил Гэррети. — Теперь он из-за нас опоздает и потеряет работу. Или у него отберут машину, если он ее владелец.

— Чушь это все! — рявкнул Колли Паркер. — Все знали, что эта дорога будет занята. Просто он сволочь, такая же, как и все.

— Ты, кажется, знаешь что-то об этом, — сказал Абрахам.

— Немного, — ответил Гэррети. — Мой отец водил рефрижератор, пока его не… Пока он не исчез. Это трудная работа. Может, этот тип не успел свернуть, или еще что.

— Он не должен был показывать нам кулак, — настаивал Скрамм. — Его вонючие помидоры или что там у него — это ведь не вопрос жизни и смерти. — Твой отец ушел от вас? — спросил Макфрис.

— Его забрал Эскадрон, — коротко ответил Гэррети. Он молча умолял Паркера или кого-нибудь открыть рот, но никто не сказал ни слова. Стеббинс все еще плелся позади. Когда он прошел, водитель полез назад в кабину. Впереди прогрохотали карабины. Кто-то упал, и двое подскочивших солдат оттащили его к обочине. Третий подошел к ним с мешком, и они стали запихивать туда тело.

— У меня дядю тоже забрали, — несмело сказал Уаймэн. Гэррети заметил, что подошва его левой туфли оторвалась и шлепает по асфальту при каждом шаге.

— Эскадрон забирает только кретинов, — внятно проговорил Колли Паркер.

Гэррети хотел рассердиться, но только молча уставился на дорогу.

Все верно, его отец был кретин. Никчемный пьяница, не способный накопить больше двух центов и, что еще хуже, не способный держать при себе свое мнение по поводу политики.

— Заткни свою поганую пасть, — спокойно сказал Макфрис.

— Можешь подойти и заставить ме…

— Нет, этого я не буду делать. Просто заткнись, сукин ты сын.

Колли Паркер подошел ближе к Гэррети и Макфрису и какое-то время мерил их глазами. Солдаты на вездеходе насторожились. Наконец он хлопнул Гэррети по плечу:

— Извини. Иногда я говорю то, чего сам не хочу. Ладно? — Гэррети молча кивнул. Паркер перевел взгляд на Макфриса.

— А ты выкуси, Джек, — с этими словами он ускорил шаг и оставил их позади.

— Вот ублюдок, — мрачно сказал Макфрис.

— Не хуже Барковича, — заметил Абрахам. — Может, даже получше.

— А что такое «Забрал Эскадрон»? — задумчиво спросил Пирсон. — Это ведь все равно, что смерть?

— Откуда нам знать? — вздохнул Гэррети. Его отец был рыжеволосым гигантом с грохочущим голосом и громовым смехом, который отдавался в маленьких ушах Гэррети, как землетрясение.

Когда он потерял свой рефрижератор, он стал водить государственные машины в Брансуик и обратно. Жизнь Джима Гэррети была бы распрекрасной, если бы он мог держать при себе свои взгляды. Но, когда работаешь на правительство, оно следит за тобой вдвое зорче и вдвое охотнее сообщит Эскадрону, если ты чуть заступишь за край. Поэтому в один прекрасный день явились двое солдат и увели Джима Гэррети, и его жена заперла за ними дверь, белая, как молоко, а когда Гэррети спросил, куда это папа ушел с солдатами, ударила его так, что из носа пошла кровь, и велела замолчать, замолчать. Ему было тогда одиннадцать, и с тех пор он никогда не видел своего отца. Тот исчез, и место за ним вымыли и продезинфицировали.

— У меня брат имел неприятности с законом, — сказал Бейкер. — Не с правительством, просто с законом. Он угнал машину и ехал на ней до самого Геттисберга, штат Миссисипи. Ему дали два года. Сейчас он мертв. — Мертв? — голос был слабым и надтреснутым, как у умирающего. В разговор вмешался Олсон. Его изможденное лицо, казалось, болталось отдельно от тела.

— Умер от сердечного приступа. Он был на три года старше меня.

Мать всегда говорила, что он — ее крест, но я доставил ей больше хлопот. Я ведь тоже чуть не влип в дело с Эскадроном. Мы с друзьями частенько хулиганили по ночам и как-то сожгли крест перед домом одного черного. А такими делами занимается Эскадрон. Больше я ничего такого не делал, но тогда со страху чуть в штаны не наложил. Глупо, правда?

Гэррети поглядел на Бейкера. На лице у того отпечатался стыд, но одновременно и какая-то странная гордость.

В этот момент снова раздались выстрелы.

— Еще один, — сказал Скрамм простуженным голосом и вытер нос рукой. — Тридцать четыре, — Пирсон достал из кармана монетку и переложил в другой карман. — Я заготовил девяносто девять центов. Каждый раз, когда кому-то выписывают пропуск, я перекладываю один из них в другой карман. А когда…