Шестьдесят смертей в минуту

Время летело быстро. За час в отделение поступило два звонка. Пьяный муж избил жену, потом пригрозил ее прирезать, но не успел, пошел на кухню за ножом, упал в коридоре и заснул. А за два квартала отсюда наркоман пытался покончить с собой, спрыгнув с крыши двадцатиэтажного дома, но приземлился на балконе девятнадцатого этажа. Головой сломал велосипед, стоявший на балконе, и теперь лежит и просит о помощи. По вызовам выехал дежурный наряд, а карточное сражение продолжалось.

Ровно через полтора часа в комнату вошел Девяткин, мрачный как туча. Он даже не стремился скрыть своего разочарования. Разорвал исписанный до середины бланк протокола и выкинул бумажки в корзину. Усевшись у окна, достал бумажник, положил на стол деньги и сказал:

– Ну, чего смотришь, Саша? Бери.

– Крепкий орешек? – Старлей засунул купюры в бумажник, спор у Девяткина он выигрывал впервые. – Я сразу сказал: надо ее бы в камере подержать трое суток, а уж потом разговаривать.

– Ладно, умник, оставь советы при себе, – вяло огрызнулся Девяткин. – Что ж, даже у Наполеона было свое Ватерлоо… Но, в отличие от Наполеона, допрос гражданки Зенчук – не последнее мое сражение. В следующий раз посмотрим, кто кого причешет.

– А что делать с Зенчук? – поинтересовался Лебедев.

– Не хочет выходить на волю под подписку – что ж, ее дело. Оформим девушку за хранение оружия и боеприпасов, предъявим обвинение в установленный законом срок. Лебедев, доставишь ее на Петровку, в изолятор временного содержания. Пусть сидит и осваивается. А я домой, отсыпаться.

Девяткин вышел из отделения в серость и промозглость и поежился от прохладного ветра. В эту минуту он вдруг почувствовал себя старым, уставшим от жизни человеком.

Солнце поднялось над склоном холма и слепило глаза. Повозка тащилась вверх по пыльной дороге. Сидевший на козлах Рахат Садыков подстегивал мерина вожжами и мычал под нос мелодию, бесконечную и однообразную, как выжженная солнцем голая степь. Джейн пила из фляжки теплую воду, смачивала носовой платок и накрывала им голову, но ткань высыхала за минуту. Лицо Джейн обветрилось, кожа сделалась сухой и шершавой. Поблагодарив любезного продавца, Садыков погрузил в повозку продукты.

Добравшись до поворота, они увидели врытый в землю столб с табличкой. Буквы, выведенные масляной краской, выцвели под солнцем почти до белизны, но разобрать надпись можно: «Поселок Измес. 5 километров».

Лошадь повернула на узкую дорогу и побежала быстрее. Вскоре глазу открылись саманные домики, прилепившиеся к склону холма. Темные глазницы окон, развалившиеся заборы, пепелище на том месте, где когда-то стоял сенной сарай. Неподалеку из земли торчат два ржавых могильных креста, а рядом надгробье из необработанного камня. Земля, заросшая колючим кустарником и бурьяном, изрыта сусликами и полевыми мышами.

– Не смотрите на пустые дома – это плохая примета, – сказал Садыков и подстегнул лошадь. – У нас говорят, что в пустых кишлаках селятся души умерших, которые не нашли покоя в ином мире. Конечно, я в это не верю. Но все же…

– Хорошо, не буду смотреть, – отвела взгляд Джейн.

В угрюмом молчании доехали наконец до места. В низине, куда вела дорога, стояла постройка: бетонные стены и железные балки вместо крыши. Очевидно, на этом месте хотели построить главный цех. Рядом с ним забетонировали фундамент для склада или административного помещения. Чуть ниже – постройка из саманного кирпича, напоминающая общественный туалет. Эта уже с крышей, нет только оконных блоков и дверей. На отшибе – остов грузовика без колес и кузова.

– Огонь разложим прямо тут, – осмотревшись, произнесла Джейн. – Для ночлега место хорошее, высокое. На возвышенность, как правило, не заползают змеи. И звериных троп не видно.

– Устроимся отлично, – кивнул Садыков.

Она начала разгружать арбу, а Садыков разнуздал лошадь.

Встречу с капитаном Алексеем Пономаревым назначили в сквере возле рыночной площади. Бравый милиционер в форме, в начищенных до блеска ботинках, с планшетом через плечо, появился точно в назначенное время, минута в минуту. Присев на скамейку рядом с Радченко, сказал:

– Ваша история мне в общих чертах известна. Но сначала нужно прояснить некоторые… – замялся капитан, стараясь заменить слова «деньги» и «оплата» близкими по смыслу, но синонимов почему-то не находилось. – Как бы это поточнее выразиться… Прояснить некоторые моменты, что ли…