Шестьдесят смертей в минуту

– Насчет денег? – Радченко уже вжился в роль дойной коровы и не возражал, когда очередной вымогатель собирался подергать его за вымя. – Если информация стоит того…

– Нет, нет, – потупил взгляд капитан. – У меня твердая такса. Если я что-то сообщаю, полезное или не слишком полезное, – сто долларов. Ну, такая вот ставка.

– Хорошая у вас ставка. – Радченко полез в бумажник, но мент снова запротестовал.

– Нет, нет. Когда будете уходить, положите под лавку. И сверху камнем придавите, чтобы не улетела.

Капитан Пономарев говорил очень тихо, замолкал, если мимо проходил человек, часто оглядывался по сторонам и морщил лоб, если что-то не нравилось. Словом, вел себя так, будто пришел в этот сквер вовсе не мент, а изменник родины, мечтавший выгодно продать иностранному шпиону военные тайны родного государства.

– Насчет Джейн Майси мы получили запросы из московского ГУВД. Где Майси находится, с кем вступала в контакт, чем занималась… Они в Москве что, не понимают, что эта Майси мне не докладывает, чем занимается. Бумаги были подписаны неким майором Девяткиным. Знаете такого?

– Кое-что о нем слышал. Краем уха.

– В гостиницах Майси не останавливалась. – Пономарев огляделся по сторонам и вздохнул. – Таможенной очистки в аэропорту не проходила. Я уже хотел написать в Москву, что такая особа тут вовсе не появлялась, но оказалось, что Джейн прилетела к нам не из Москвы, а из Узбекистана. Она провела в тамошнем аэропорту полдня, хотя были места на двух самолетах, которые вылетали раньше. Что она делала сутки в чужом аэропорту?

– Вы меня спрашиваете? – удивился Радченко.

– Я просмотрел сводки преступлений за две последние недели. Брал не только тяжкие или особо тяжкие преступления. Изучил все: угоны автотранспорта, мелкие кражи, хулиганство, воровство и прочее.

– А это еще зачем?

– Тут логика простая. Если в наш город приезжает иностранец, особенно из богатой страны, он обязательно влипает в какую-то гнусную историю. Его изобьют, напоят какой-нибудь отравой, сбросят с моста в ручей, обязательно ограбят или обворуют – это уж точно. Это сто процентов. Значит, должно быть заявление пострадавшего. Но от Джейн заявлений не поступало. Кроме того, жертвами насилия не становились женщины ее возраста и внешности.

– Словом, полный мрак?

– Ну, не совсем. Наши милиционеры дежурят на блокпостах вместе с военными. – Он вытащил из планшета и расстелил на коленях карту города. – Вот здесь дней десять назад дежурил наряд милиции из центрального района. Позднее командир группы подал рапорт на имя руководителя главка. Суть такова: офицер таджикских вооруженных сил, русский по национальности, фамилию я не помню, пропустил без досмотра подозрительную машину.

– Что за машина? – Радченко придвинулся ближе к менту.

– Светлая «Волга», номер можно уточнить. За рулем местный парень, а в салоне, на переднем сиденье, женщина. Белая кожа, каштановые волосы, лет тридцать… Из Москвы прислали фотографии Джейн. Ну, точно подходит под описание. Водитель «Волги» вел себя подозрительно, волновался. Но офицер, поговорив с женщиной, пропустил машину, в которой могли находиться наркотики или оружие.

– И что с рапортом? – спросил Радченко.

– Никому не хочется ссориться с военными из-за какой-то ерунды. Рапорт положили под сукно, и на том точка. Короче, получается, что Майси была в городе. И выехала отсюда…

– Подождите, где, вы говорите, тот блокпост?

– А вот он, – начертил на карте крестик капитан. – Вот на развилке этих дорог.

Радченко хмыкнул. Если Садыков и Джейн ехали к недостроенной фабрике по выделке кожи, то c самого начала они взяли неверное направление. Следовало выезжать через контрольно-пропускной пункт, что в другом конце города. И гражданин Садыков, проживший здесь значительную часть жизни, не мог этого не знать. Выходит, он нарочно путает Джейн или… Не хотелось думать о самом плохом, но ничего другого просто в голову не приходило.

В сумерках Радченко остановил машину у военного поста на выезде из города и предъявил документы офицеру. Тот долго листал паспорт и мусолил справку комендатуры, согласно которой предъявитель сего документа может следовать через военные посты, не подвергаясь досмотру транспорта и личному обыску.

– Значит, ты Сулейменов? – Офицер вгляделся в лицо водителя. – Таджик?

– На одну четверть, по отцовской линии, – отчеканил Радченко. – Мать русская.