Дикие карты

Такие романтические, такие трагические. Вон там, в конце стойки, одетый в серую кожу, это ведь Том Дуглас, да? Это он, он, Король ящериц собственной персоной, я слышал, что с него только что сняли все обвинения, но какое же для этого понадобилось мужество, какая твердость духа, и, кстати, что произошло с тем... ах да, Радикалом, который помог ему выбраться? Выглядит Дуглас ужасно. Толпа окружает его, его глаза вспыхивают, и на короткий миг над его головой взвивается призрак гигантской черной кобры, темная противоположность ярких зарниц Авроры, и в «Козырных тузах» воцаряется молчание, пока Короля ящериц снова не оставляют в покое.

Такие яркие, такие экстравагантные. Циклон умеет организовать эффектное появление, верно? Но ведь именно поэтому Хирам и настоял на балконе, не только ради возможности наслаждаться напитками под звездным летним небом и любоваться великолепным зрелищем заката над Гудзоном, но и для того, чтобы у его тузов была своя посадочная площадка, и вполне естественно, что Циклон опробует ее первым. К чему ехать на лифте, если можно оседлать ветер? А как он одевается — весь в синем и белом, такой гибкий и лихой в своем комбинезоне и этой накидке, которая свисает с его запястий и щиколоток и надувается, когда он подхлестывает ветер. Он задает моду, этот Циклон, он первый туз, который носит настоящий костюм и начал носить его еще в шестьдесят пятом, задолго до остальных, новоявленных тузов, он носил свои цвета все два безотрадных года во Вьетнаме, но ведь сам по себе тот факт, что человек носит маску, еще не означает, что он делает фетиш из сокрытия собственной личности, правда? Те времена давно прошли, Циклон теперь — Вернон Генри Карлайсл из Сан-Франциско, весь мир об этом знает, ведь со страхом покончено, настала эпоха, когда тузом хочет быть каждый. Циклону пришлось проделать долгий путь, чтобы попасть на эту вечеринку, но это сборище не было бы полным без первого туза Западного побережья, не так ли?

Хотя... на самом деле это сборище действительно не совсем полное, помните? Эрл Сэндерсон так и не прибыл из Франции, хотя и прислал в ответ на приглашение Хирама краткое, но искреннее письмо с извинениями. Великий человек, поистине великий — и немало настрадавшийся. Да и Дэвид Герштейн, пропавший Парламентер, — Хирам даже разместил в «Таймс» объявление: «Дэвид, пожалуйста, возвращайся домой», но и он тоже так и не появился. И Черепаха, где же Великая и Могучая Черепаха? Ходили слухи, будто в этот необыкновенный колдовской вечер Черепаха появится из своего панциря, и пожмет Хираму руку, и откроет свое имя миру, но, увы, похоже, его нет здесь, вы же не думаете, что... О боже, нет... вы же не думаете, что сплетни верны и Черепаха на самом деле джокер?

Циклон рассказывает Хираму, что, по его мнению, его трехлетняя дочь унаследовала его способности, и Хирам, сияя, пожимает ему руку, поздравляет гордого папашу и провозглашает тост. Даже его звучный, хорошо поставленный голос не может перекрыть гам, поэтому Хирам вынужден сжать руку в кулачок и сделать то, что он делает с гравитационными волнами, и вот он уже весит еще меньше, чем тридцать фунтов, и взмывает под потолок. Паря в воздухе под огромной люстрой в стиле арт-деко, поднимает бокал с «Пиммзом»^[78] и произносит речь. Ленни Бернштейн и Джон Линдси пьют за маленькую Мистраль Хелен Карлайсл, будущую представительницу второго поколения тузов. О'Нилы и Райаны поднимают бокалы за Черного Орла, Парламентера и в память о Блайз Стэнхоуп ван Ренссэйлер; Лилиан Хеллман, Джейсон Робардс и Бродвейский Джо произносят тост в честь Черепахи и Тахиона, и все пьют за Джетбоя, нашего общего прародителя.

После тостов наступает время заняться делами. Доктору Тахиону нужна помощь, помощь его джокертаунской клинике, помощь в его судебном процессе — сколько она уже тянется, его тяжба, чтобы вернуть себе право владения своим космическим кораблем, который правительство незаконно реквизировало у него еще в сорок шестом? Просто позор — забрать корабль после того, как он проделал такой путь, чтобы помочь! И они, разумеется, наперебой предлагают свою помощь, свои деньги, своих адвокатов, свое влияние. Тахион, рядом с которым стоит поразительно красивая женщина, говорит о своем корабле: «Корабль жив, он такой одинокий»... Из глаз его начинают струиться слезы, а когда Тахион сообщает, что корабль называется «Малютка», то не за одной контактной линзой поблескивает слезинка, угрожая искусно нанесенному макияжу. И разумеется, совершенно необходимо что-то сделать с «Джокерской бригадой», это ведь немногим лучше геноцида, и...

---

78 Алкогольный напиток из джина.