Дело гастронома № 1

– Не надо вообще упоминать в курсовой, что просветитель Новиков был масоном! Зачем это тебе?! Ты рассказываешь о его бурной книгоиздательской деятельности, о его свободолюбивых взглядах, а масоны тут совсем ни при чем.

– Как это ни при чем, если он был один из активных деятелей русского масонства?!

– Ты хоть понимаешь, кто такие масоны?! – накинулась на нее Маша.

– Масоны – это религиозная секта такая! – выпалила студентка.

Дорогу им преградил Антон.

– Мариванна, можно с вами переговорить?

Маша остановилась, недоуменно взглянула на Антона. Он с виноватым видом смотрел на нее.

– Вы с какого курса?

– С третьего! Антон. Я одно время посещал ваш семинар по современной литературе.

– К сожалению, я вас не помню! – она нервно передернула плечиками. – А что вы хотите?

– Я бы хотел снова к вам вернуться. В ваш семинар.

Маша вспыхнула.

– Увы, это невозможно! – Она вдруг радостно посмотрела на него. – У меня, что называется, под завязку! У Бронниковой есть места, она не будет против! Извините…

Маша схватила свою студентку за руку и буквально потащила ее дальше по коридору. Антон остался на месте.

– А вот линию противостояния с Екатериной надо, наоборот, развить! Это же интересно! Императрица выводит Новикова в своей пьеске, потом арестовывает его, сама назначает меру наказания. Тут много чего есть такого, что надо раскапывать.

Голосок Маши удалялся. Антон с грустью смотрел ей вслед.

Беркутов встретился в камере для допросов с адвокатом Гарумовым. Последний был встревожен.

– Вам приветы от Лидии Александровны и Верочки! Внучка растет не по дням, а по часам. Дочь полностью успокоилась, к ней зачастил молодой отец, приносит разные подарки, Вера их принимает, и, как сказала Лида, есть шанс, что они все же поженятся. А ваш сын Костя всерьез ухаживает за Люсей, вашей секретаршей. Они оба тоже шлют вам приветы. Видишь, какой я ловкий сплетник, – бодрым тоном сообщил адвокат, молча передавая сигареты и шоколадную конфету. Беркутов съел конфету и слабо улыбнулся. Гарумов незаметно пододвинул Георгию записку. Там было написано: «Я бы на вашем месте не соглашался на условия Култакова! Я что-то не верю его лживым обещаниям. Это, конечно же, мое личное мнение! Хотя дело курирует САМ, и Култаков без его разрешения не смог бы и чихнуть, не только что обещать. Но все же что-то лично меня смущает».

Беркутов прочитал, кивнул. Гарумов забрал записку, скомкал ее, сунул в рот и сжевал.

– Рисовая бумага, настоящая, – пояснил он. – У Луция Сенеки был трактат, он не сохранился, о переменчивости погоды. Основная мысль его такова: погода меняет свой нрав не от каких-либо причин, а потому, что такова ее суть: постоянно меняться, не хранить постоянства. Вы понимаете?

Беркутов помедлил, кивнул. Гарумов, глядя в упор на Беркутова, отрицательно покачал головой.

– Подумать, конечно, стоит, но…

Гарумов двумя пальцами сжал себя за горло и вытаращил глаза. Беркутов негромко рассмеялся. Сцена, изображенная адвокатом, получилась смешной. Но через секунду Беркутов снова надел на себя печальную маску.

– Я устал уже, Эдуард Петрович. Просто устал! Это имеет какое-то значение?

Гарумов потускнел, кивнул головой.

– Имеет, – согласился он.

Адвокат поднял глаза вверх, изобразил наушники, давая понять, что их прослушивают.

– Ты должен сам принять решение… С одной стороны, предложение вроде бы заманчивое, – трагическим тоном выговорил он. – Но Генсек сейчас в больнице, положение его… – Гарумов изобразил умирающего. – Так что ситуация неопределенная.

Адвокат развел руками, и Беркутов печально покачал головой.

Сотрудник в штатском в наушниках следил за уровнем записи магнитофона. Медленно крутилась бобина с узкой магнитофонной лентой. В наушниках звучал голос Гарумова: «И обсуждался ли вообще с ним этот вопрос – уверенности никакой!» Гарумов несколько раз кашлянул. «Георгий Константиныч, вы же не ребенок, которого надо уговаривать. Я ясно выражаюсь?» Повисла пауза. Она длилась томительно долго. Звуковик сидел и слушал напряженную тишину.

16

Двое рабочих копали очередную яму. Боков, ссутулившись от зябкого ветерка, расхаживал по участку. Остановился около вентиляционной трубы, потрогал ее. Она чуть пошатнулась. Боков хмыкнул. Он подтолкнул ее посильнее, и она накренилась. После очередного толчка труба сорвалась и рухнула. Под ней обнаружилась другая труба, пошире, а в ней сквозь рыхлую землю проглядывали хвосты полиэтилена.