Дело гастронома № 1

– Эй! Быстро сюда! – закричал майор, замахал руками, призывая к себе рабочих.

Те бросили копать, подбежали к Бокову.

– А ну-ка, раскопайте мне этот чертов воздуховод! – приказал майор. – Что-то тут не то…

И рабочие начали раскапывать воздуховод. Еще через мгновение они вытащили первый небольшой, но увесистый мешочек с деньгами. Боков не сводил глаз с этого нежданного богатства.

Беркутова ввели в камеру для допросов. Там его уже поджидал Скачко. Полковник указал ему на стул. Беркутов сел. Под глазами залегли темные круги. Он так исхудал, что пиджак болтался на нем как на вешалке. Георгий Константинович отрешенно смотрел в сторону.

– Я за ответом для генерала, – сказал Скачко.

Беркутов нахмурился. Охранник принес чай в подстаканниках, вазочку с земляничным печеньем и ушел. Беркутов вдруг на мгновение ожил, потянулся на запах. Взял стакан, поднес к носу и, закрыв глаза, блаженно втянул в себя чайный запах, прикрыл глаза.

– Настоящий, индийский… – пробормотал он.

Скачко кивнул ему:

– Пейте!

Беркутов сделал глоток чаю, зажмурился и несколько секунд сидел неподвижно. Потом открыл глаза и сделал еще глоток. Скачко не торопил его. Лишь когда Беркутов выпил полстакана, полковник, слабо улыбнувшись, спросил:

– Что же мне сказать генералу?

Беркутов шумно выдохнул.

– Не знаю.

– Мы нашли у вас на даче сорок тысяч в воздуховоде. Это ваши личные сбережения?

Беркутов кивнул.

– А что так мало?

Беркутов пожал плечами.

– Сколько есть.

– Вид у вас усталый. Может быть, вас записать к врачу? Полежите с недельку в больничке, придете в себя! Вы не против?

Беркутов не ответил.

– Так вы согласны на предложение генерала?

Беркутов напрягся.

– А слову генерала можно верить?

– Можно! На то он и генерал!

– Тогда я согласен.

Скачко, услышав этот ответ, в первую секунду даже не поверил.

– Вы это осознанно?

Беркутов кивнул

– Что ж, я рад! – улыбнулся полковник.

Скачко зашел к генералу, выложил четыре большие пачки бумажных денег, завернутые в полиэтилен. Тот изумленно уставился на пачки.

– Мы нашли это в воздуховоде на даче Беркутова. Здесь ровно сорок тысяч рублей! Но больше ничего не нашли, видимо, это все сбережения Беркутова.

Култаков оглядел четыре тугие пачки двадцатипятирублевок, нахмурился.

– А долларов нет?

Скачко развел руками. Култаков нахмурился.

– Он что, издевается над нами?! Надо еще искать! Сорок тысяч в чулке можно найти в каждой третьей семье! – разгневался Култаков. – Нам этого мало!

– Мы пять раз простукали, обшарили все стены и углы. Больше ничего!

Култаков помрачнел.

– Ладно, пусть пишет, кому что передавал. Дай ему толстую тетрадь, и пусть подробно все расписывает. Каждый рубль!

Скачко кивнул.

– Андропов уже вряд ли выйдет из клиники. Плохи у него дела. Почки отказывают, – мрачно произнес генерал.

– И что теперь? – с тревогой спросил Скачко.

– А что теперь?! Курс не меняем! Следующий Старшинов! Но ты прав. Нам это ни к чему. Пусть им займется республиканская прокуратура РСФСР. Мы им дорогу проторили.

Скачко кивнул.

Костиков встретился со Старшиновым на «Птичке» в собачьем ряду. Тот придирчиво рассматривал щенков спаниеля, выставленных на продажу и копошащихся в большой плетеной корзине. Костиков оглянулся, но, не заметив ничего подозрительного, подошел к нему, встал рядом и тоже стал рассматривать одного из щенков.

– Этот вот, белоухий, посимпатичней будет! – посоветовал Костиков. – Решили охотой заняться, Николай Иваныч?

Старшинов хмуро взглянул на своего помощника и снова принялся разглядывать щенков. Он отошел от корзины со спаниелями и двинулся дальше по собачьему ряду. Костиков, опасливо озираясь по сторонам, поплелся за ним.

– Вы всерьез щенка выбираете? – спросил Костиков.

– Всерьез, – пробурчал Старшинов.

Костиков недоуменно хмыкнул.

– Для внука, что ли?

Старшинов не ответил. Остановился возле корзины с королевскими биглями с коричнево-рыже-белым окрасом и радостно стал их рассматривать.

– Словно с картин малых голландцев сошли! – восторженно произнес он.

Костиков все крутил головой по сторонам, стараясь засечь «наружку», но заметить что-либо не удавалось. Он вплотную приблизился к Старшинову.

– Наш друг начал давать признательные показания, – зашептал он. – Кому передавал, сколько, когда. Память у него, говорят, отменная. Есть людишки, мы могли бы прервать поток дружеских воспоминаний…