Дело гастронома № 1

– Мам, что случилось?

– Да ничего! Все хорошо. Сама не пойму, что это со мной… Хоть не езди!

Зоя вздохнула, вытерла слезы, улыбнулась. Лицо Антона продолжало светиться счастьем.

– Поезжай, поезжай, – зашептал он. – Все будет нормально, обещаю! Я остаюсь за главного. А кто в доме главный? – спросил он, подняв палец вверх, и тут же ответил другим голосом, почти басом: – Мужчина! – Зоя усмехнулась, и он снова крепко обнял ее.

Беркутов едва успел войти в квартиру, как дочь вся в слезах бросилась ему на шею.

– Папа, что случилось?! – ошарашила его вопросом Верочка.

– А что случилось? И у кого? – попытался отшутиться Беркутов, но тут Вера протянула ему записку.

– Вот!

Беркутов взял листок бумаги и стал читать. Он ясно слышал голос Лиды, ее интонацию, даже вздохи в некоторых местах. Это было не письмо, электрошок какой-то. Текст короткий и обжигающий!

«Я больше так жить не могу! Я видела тебя у Зои, вы там веселились! Слышала, как она отправила тебя в ванную, где зеленое полотенце! Как это ужасно, быть в роли обманутой женщины! Я пока поживу у мамы, мне надо прийти в себя, да и она просила меня приехать. Не обижай Верочку! Лида».

Беркутов перечитал это странное послание в надежде, что, может, со второго раза что-то поймет. Нет, опять тупик, опять какой-то ребус, требующий немедленной разгадки. А тут еще дочь с вопросом:

– Ты был у тети Зои?

– Да не был я ни у какой тети Зои! Наша мать, видно, совсем с ума сошла! – От волнения Беркутов даже не заметил, что повысил голос на ни в чем не повинную дочку. Затем продолжил вслух искать объяснения тому, что же произошло с его женой. – У женщин в ее возрасте такое порой случается. И называется это одним словом – климакс!

На последнем слове послышался скрип ключа, входная дверь отворилась, в квартиру ворвалась Лида. Увидела записку в руках мужа, молниеносным движением вырвала ее и прямо на глазах дочери и мужа разорвала на мелкие клочки. Затем, словно никого нет рядом, зашла в туалет, выбросила их в унитаз и спустила воду. Вернувшись в коридор, где муж и дочь продолжали стоять в онемении, она спросила, глядя в упор:

– Прочитал?

– Как раз собирался! А что было в записке? – осторожно, чтобы не выдать себя, спросил Беркутов.

– Да полная ерунда! Не было никакой записки! И вообще, я страшно есть хочу! Вер, ну чего стоишь?! Беги, накрывай на стол. Вино в холодильнике.

Вера бросила на мать недоуменный взгляд, пожала плечами, вздохнула и покорно поплелась на кухню. Лида прижалась к мужу.

– Извини, я сама не знаю, что со мной происходит! Но это пройдет, я тебе обещаю!

Она виновато взглянула на мужа, и Беркутов, улыбнувшись, крепко обнял ее. Действительно, может, и не было никакой записки, а даже если и была, лучше сделать вид, что он ее не читал, а потому знать не знает, что могла написать там Лида. Беркутов почти всегда умел находить правильный выход из сложного положения. Нашел его и сегодня.

Красавин стоял на углу двух улиц, когда на своей «Волге» подъехал Скачко, притормозил. Красавин, увидев за рулем полковника, тут же сел рядом, захлопнул дверцу. «Волга» поехала дальше. Некоторое время Скачко хмуро и сосредоточенно молчал, затем без всяких предисловий перешел к делу:

– Слушай и запоминай! Как бы между прочим скажешь кому надо, там, в горкоме: в Конторе знают о валютных накоплениях Аримина, грядут обыски! Подашь информацию, только без нажима. Понял?

Красавин хоть и кивнул в ответ, но попытался обезопасить себя на случай неудачи.

– Связной уехал в командировку. Эти партработники только и знают, что по командировкам мотаться. Везде привечают, везде…

– Ладно! – оборвал его Скачко. – А кто еще держит с тобой связь? Не может быть, чтобы только один человек там был в курсе?.. Партаппарат, он на то и аппарат. Там всегда людей много. Аппарат на одном человеке не может работать, это вам не разведка. А коллектив номенклатуры, ясно? – добавил Скачко и подумал, что, возможно, зря поставил такой диагноз людям из горкома партии. Но надо было искать выход, а точней – узнать имена людей, с которыми еще мог быть связан Красавин, если таковые имеются. – Так, давай выкладывай, кто еще знает?

– Я же сказал… Только он один.

Скачко задумался.

– Они тебе платят?..

Некоторое время Красавин молчал, обдумывая, как бы поделикатнее выкрутиться.

– Я должен отвечать?

– А как же! – удивился Скачко. – Во-первых, ты пока что у нас на работе. Во-вторых, всегда, если кто из наших куда внедряется и получает вторую зарплату, об этом прежде всего узнает наше начальство. А если оно не знает, это называется уже предательством. Я, кажется, все объяснил или ты хочешь услышать эти слова от генерала?