Камуфлет

Барон Фредерикс принял его во всем блеске парадного мундира генерала от кавалерии, вышел и протянул руку:

– Наслышан о ваших успехах. Надеюсь, не разочаруете?

Родион Георгиевич постарался не разочаровать.

Владимир Борисович выслушал историю о фантастическом обществе и плане захвата огромного состояния вполне благосклонно, лишь уточнив:

– Каким образом Берс узнал совершенно секретные сведения?

– Вероятно, князь Одоленский разболтал. Остальное Берс домыслил сам. Он, видите ли, писал уголовный романчик под названием «Камуфлет» и описывал там все, что соверфал. Печатал свое произведение на старой пифуфей мафинке, хранящейся на даче. Как и письма, полученные вами. Вот образец фрифта, – Коллежский советник передал лист.

Фредерикс глянул и сразу спрятал в объемную папку.

– Угрозы Берса – карточный блеф, если угодно камуфлет – продолжил Ванзаров. – Цели его ограничивались примитивной кражей наследства. Завефания хранятся в конторе стряпчего Выгодского. Их можно изъять и признать незаконными.

– Сведения точные?

– Безусловно. Это подтверждает не только логика, но и бумаги из портфеля Берса. Возможно, на даче остались какие-то черновики.

– Мне сказали, что Берс погиб?

– Да, печальное дорожное происфествие. Чистая случайность.

Редко бывает, чтобы государственный муж испытал столь странную гамму чувств: облечение и глубочайшую растерянность. Все тревоги и волнения последних дней, опасность государственному строю оказались обманом. И он не смог разглядеть такого пустяка! А вот этот чиновник сыскной полиции докопался каким-то образом до самых секретнейших глубин. Можно ли ему доверять?

– Я не знаком с содержанием писем, которые вы имели несчастье получить. Со слов Ягужинского знаю лифь о требовании выплатить изрядную сумму под угрозой предания гласности важного секрета. Готов заверить: опасения закончились.

Барон невольно подумал, что коллежский советник умеет потаенные мысли читать, а вслух сказал:

– Надеюсь, вы понимаете, что сведения, какими обладаете теперь, имеют гриф особой секретности?

– Конефно, – с поклоном ответил Ванзаров.

Фредериксу всегда нравились понятливые и дельные чиновники. Тем более, в империи их по пальцам сосчитаешь. А этот не выслуживается и не раболепствует, знает свою силу. Человек с достоинством. Даже легкий дефект в речи вполне мил. Такими людьми разумно дорожить…

– А где сейчас юноша… племянник Одоленского?

– Его расчлененное тело находится в морге Императорской медико-хиругической академии.

– Достоверно?

– С точностью криминалистической экспертизы. Господином Лебедевым была проведена сверка с трупа с фотографией.

– Может быть, знаете, откуда… Ленский появился в Петербурге?

– Берс вывел его из клиники дуфевнобольных на Черной речке, в которой юнофа содержался под надзором.

Что и говорить, способности у этого чиновника прямо-таки сверхъестественные. Решено, следует взять под личное покровительство.

– Господин Ванзаров, сделано нужное дело! – сообщил барон таким тоном, каким посвящают в рыцари. – И заслужили награду. Завтра будете представлены государыне императрице, а затем мы подумаем, как найти вам лучшее применение.

Родион Георгиевич опять поклонился без тени раболепства:

– Благодарю, вафе высокопревосходительство. Я доволен своим положением. А в качестве награды позвольте просить об одном…

– Извольте.

– Мне нужно попасть в особую картотеку министерства.

– Любопытство замучило? – ласково спросил Фредерике.

– Остались мелкие детали, которые требуют уточнения. Иной возможности нет.

– Когда желаете?

– Немедленно.

Пристально, ох как пристально посмотрел барон Фредерикс в глаза проворного чиновника, словно взвешивая, насколько можно доверять ему на самом деле. Наконец принял решение, крутанул ручку вызова станции и попросил барышню соединить с директором Департамента полиции.

Августа 9 дня, ближе к десяти вечера,

приятная прохлада.

Министерство внутренних дел,

Набережная реки Фонтанки, 57

Гарин самолично встретил у дверей кабинета и выказал излишние знаки внимания, переходящие в холуйство. Все-таки, коллежский советник был его подчиненным, а не наоборот. Хватило одного телефонирования, чтобы чиновники поменялись ступеньками служебной лестницы. Вернее, Николай Павлович сам приложил усилия, чтобы на всякий случай спуститься ниже. Даже согнулся, провожая нового любимчика власти к заветной портьере.