Смерть в облаках

— С каждой минутой дело становится все более загадочным! — вскричал Фурнье. — Сначала нам показалось, что мы напали на след женщины. Теперь мужчина. Американец... — Он остановился и с недоумением посмотрел на Пуаро.

Тот кивнул.

— Да, мой друг, — сказал Пуаро. — Здесь, в Париже, так легко быть американцем! Гнусавый голос, жевательная резинка, козлиная борода, роговые очки — вот и весь реквизит для того, чтобы изобразить американца... — Он извлек из кармана страницу светской хроники, вырванную из подборки «Sketch».

— Что вы там разглядываете? — спросил Фурнье.

— Графиню в купальном костюме.

— Вы все же думаете?.. Нет, она такая очаровательная, хрупкая, не могла же она изобразить высокого сутулого американца! Хотя впрочем, когда-то леди была актрисой... Но сыграть такую роль?.. Нет, невозможно! Нет, мой друг, такая версия не годится...

— А я вовсе и не утверждаю, что годится, — с улыбкой сказал Эркюль Пуаро и замолчал, продолжая внимательно изучать все ту же вырванную из «Sketch» страницу светской хроники.

Глава 12

В поместье Хорбари

Лорд Хорбари стоял перед буфетом и с несколько рассеянным видом пил что-то из тонкого высокого стакана (в таких случаях он говорил, что «угощает свои почки»).

Стивену Хорбари, мягкосердечному, слегка педантичному, интенсивно лояльному и непобедимо упрямому, на вид было не более двадцати семи лет. С узким лбом и вытянутым подбородком, с глазами, в которых не просматривался особо эффективный ум, он выглядел человеком, привыкшим к спортивным играм на воздухе и достаточно закаленным.

Он придвинул к себе тарелку с сэндвичами и принялся было за еду.

Развернул газету, но тотчас, нахмурившись, отложил ее. Оттолкнул тарелку, отхлебнул немного кофе. Постоял в нерешительности, затем, тряхнув головой, вышел из столовой, пересек холл, поднялся наверх и постучал в дверь. Из комнаты послышался высокий, звонкий голос:

— Входите!

Лорд Хорбари вошел в просторную спальню, окна которой, обращенные на юг, делали ее светлой и радостной. Сисели Хорбари еще отдыхала.

В воздушно-розовом пеньюаре и золоте волос она выглядела восхитительно. Поднос с остатками завтрака — апельсиновый сок и кофе — стоял на столике, возле огромной «елизаветинской» кровати. Леди Хорбари распечатывала письма.

Горничная, занятая каким-то делом, неслышно двигалась по комнате.

Любому человеку было бы простительно, если бы дыхание его участилось при виде такой красоты; но чарующая картина, которую являла собой его жена, вовсе не произвела впечатления на лорда Хорбари. Года три назад молодой человек испытывал головокружение от захватывающей дух прелести Сисели. Он любил ее страстно. Но все минуло. Тогда он был безумен, теперь — в своем уме. Леди Хорбари слегка удивилась:

— Что такое, Стивен?

— Мне надо поговорить с вами наедине, — сказал он отрывисто.

— Мадлен, — обратилась леди Хорбари к горничной, — оставьте все это. Потом...

Девушка-француженка пробормотала:

— Trus bien, миледи, — бросила быстрый любопытный взгляд на лорда Хорбари и вышла из комнаты.

Лорд Хорбари подождал, пока она притворит дверь, затем сказал:

— Я хотел бы точно знать, Сисели, что кроется за этой идеей приехать сюда? Мы ведь решили покончить с совместной жизнью. Ты пожелала иметь городской дом и содержание — щедрое содержание. До известной степени, ты все это получила и должна жить по своему усмотрению. Чем я обязан столь неожиданному возвращению?

Леди Хорбари возмутилась:

— Боже мой, как я тебя ненавижу! Ты самый низкий человек на свете.

— Низкий? Ты говоришь — низкий, когда из-за твоей бессмысленной экстравагантности заповедное Хорбари отдано в заклад!

— Хорбари, Хорбари! Это все, о чем ты заботишься! Лошади, охота, стрельба, дубленые шкуры, несносно скучные старые фермеры... Боже, да разве это жизнь для женщины!

— Некоторые женщины наслаждаются этим.

— Да, такие, как Венетия Керр, которая сама наполовину лошадь.

Лорд Хорбари подошел к окну.

— Теперь поздно говорить об этом. Я женился на тебе.

— И не можешь выбраться из создавшегося положения, — саркастически проговорила Сисели. Ее смех был злобным и торжествующим. — Ты хотел бы избавиться от меня, да не знаешь как!

— К чему все это?

— Господи, как все это старо. Мои приятельницы вне себя, когда я рассказываю им, какую ерунду ты городишь.

— Может, мы возвратимся к теме нашего разговора — причине твоего приезда?