Синее на золотом

Стрельба шла уже в нескольких улицах отсюда, но гораздо более вяло. Все до смерти устали – как французы, которые по трупам врагов вошли в город, так и англичане, которые имели все основания рассчитывать на победу, но тем не менее потерпели поражение. Из окна Амелия увидела, как герцог Йоркский со своим штабом покидает замок, наскоро отдав несколько распоряжений. Вслед за ним скрылись несколько генералов и маршалов. Двери замка захлопнулись, и английские солдаты заняли позиции в окнах и на крыше, готовясь прикрыть отход своих командиров.

…Луи подъехал к Ушару, который стоял возле взятого редута, глядя на убитых солдат в синих и красных мундирах.

– Генерал, – сказал Луи, вытирая кровь с лица, – Онскот наш!

– Да, но какой ценой, – угрюмо проговорил Ушар, – какой ценой…

– Замок на Фюрнской улице еще не захвачен, – напомнил один из офицеров. – Внутри остались английские солдаты, и похоже на то, что они будут сопротивляться.

Ушар сощурился.

– Этот тот самый замок, где полтора месяца заседал герцог Йоркский со своими прихвостнями? Плевать на него. Подтащите поближе орудия и разнесите его из пушек.

– Нет! – вырвалось у Луи. – Нет, только не это! – Он знал от Армана, что Амелию держат в замке.

– Выполняйте мой приказ, молодой человек, – уже сердито сказал главнокомандующий.

Луи хотел спорить, убеждать, настаивать, но тут, по счастью, появился взбудораженный акушер. Поняв, что республиканцы одержали победу, он уже прикидывал в уме, какими словами распишет в донесении Конвенту свою великую роль, и прежде всего стал требовать от Ушара, чтобы тот немедленно стал преследовать отступающих англичан.

– Вот как? – вскинулся генерал. – При тех потерях, которые мы понесли, штурмуя эти проклятые редуты? Да у меня раненых несколько тысяч, а про убитых я вообще молчу! Идите вы в ж… со своими указаниями, гражданин!

Акушер покраснел, побледнел, замигал глазками, попытался возвысить голос… Тщетно: главнокомандующий и слышать ничего не хотел. Впрочем, споря с депутатом, он забыл о своем приказе расстрелять замок из пушек, и Луи решил воспользоваться этим.

Наступила ночь. В одной из комнат замка Оливье де Вильморен стоял и смотрел на черное знамя с надписью золотыми буквами: «Французское дворянство». Никола де Флавиньи и Себастьен де ла Трав ушли вместе с герцогом Йоркским, Робер де Ларсак находился на редуте и, наверное, был уже мертв. Теперь в замке оставались несколько сотен солдат, и в качестве командиров – он сам и Бэйли.

Тереза подошла к Оливье и стала с ним рядом, глядя на знамя.

– Я же просил тебя уйти, – сказал он негромко.

– Я тебя не брошу, – упрямо возразила она. – В городе теперь гораздо тише, как думаешь, что делают синие?

– А тут нечего думать, – ответил Оливье. – Англичане отступали в спешке, бросив пропасть всякого добра. Конечно, синие все прибрали к рукам. – Он вздохнул. – Где Арман?

– Его нигде нет. Он куда-то пропал еще вчера. – Она поколебалась. – Думаешь, он мог нас предать?

Оливье ничего не ответил. Тереза посмотрела на него и двинулась к дверям, но на полпути задержалась возле стола, на котором виконт разложил заряженные пистолеты и ружья, готовясь к обороне замка, и незаметно взяла один пистолет.

– Куда ты? – спросил Оливье, когда она была уже у дверей. – Это вовсе не женские игрушки. Положи пистолет на место.

– Я хочу убить эту дрянь, – решилась Тереза. – Она до сих пор в той комнате, в которую ее посадил Бэйли. Это из-за нее мы все потеряли!

– Черт, – усмехнулся Оливье. – Я совсем о ней забыл. – Он подошел к столу и взял с него еще один пистолет. – Подожди, я пойду с тобой.

Глава 10

– И захвачено у врага, – диктовал Кассандр акушеру, – 21 осадное орудие.

Акушер кивнул и, зевая, написал в отчете Конвенту: «41». Священник покосился на него, но ничего не сказал.

– 3000 ядер, – продолжал он. Акушер зевнул еще шире и написал: «6000».

– 400 бочек с порохом. – Бочки тоже на бумаге волшебным образом удвоились. – А также ружья, седла, лопаты… – Кассандр немного подумал и объявил: – в огромном количестве.

За окнами была глубокая ночь, но тем не менее до священника и депутата доносились визгливые звуки скрипок. В соседнем трактире солдаты танцевали и веселились, радуясь, что остались в живых.

Дописывая фразу, акушер зевнул так широко, что Кассандр увидел его нёбо.

– Ладно, – сжалился священник. – Остальное допишем завтра.