Фиалковое зелье

– Ну, а как насчет денег? Деньги у письмоводителя водились?

Берг немного подумал, прежде чем ответить:

– Вероятно, в финансах исчезнувший письмоводитель все-таки не был стеснен.

– Почему вы так решили?

Берг улыбнулся. Дело в том, что служащие посольства получают не так уж много денег. Нет, он не жалуется, просто констатирует факты. Время от времени чиновники перехватывают друг у друга мелочь до получки. Так вот: Жаровкин никогда ни у кого не занимал.

– Простите, господа, но граф ждет меня. Если у вас более нет вопросов…

Однако Гиацинтов удержал его.

– Только один вопрос, самый последний. Всем известно, что в посольствах попадаются, гм, самые разные документы. Так вот, не имел ли Жаровкин доступа к… словом, к таким бумагам, которые могли бы… могли бы представлять интерес для иностранных держав?

Секретарь кивнул, тем самым показывая, что понимает сущность вопроса. Да, Сергей Алексеевич имел доступ к таким бумагам. Точно так же как и сам Берг, и Чечевицын, и некоторые другие посольские служащие.

– Благодарю вас, – сказал Владимир и отпустил его. Секретарь ушел.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – внезапно спросил Балабуха.

– Не нравится мне все это, – откровенно признался Гиацинтов. – Человек проработал всего несколько недель и бесследно исчез. Похоже, что он не нуждался в деньгах и к тому же имел доступ к важным документам. Сам собой напрашивается вывод, что он приторговывал секретными сведениями. Но почему он исчез? Испугался разоблачения? Или мы просто поспешили с выводами? Знаешь что, друг Балабуха, давай-ка как следует осмотрим его вещи. По вещам легче всего узнать характер человека.

– Ага, – согласился артиллерист и принялся за кургузый шкапчик.

Глава 11

Деньги от австрийского канцлера, а точнее, полное их отсутствие. – Пуговица Добраницкого и попытки ее оторвать. – Неожиданный свидетель в «Венской усладе». – Девушка в белом.

По законам шпионского жанра, во время обыска офицеры непременно должны были найти толстую пачку кредитных билетов с собственноручной надписью канцлера Меттерниха «Плата агенту Жаровкину за предательство родины», либо связку секретных бумаг с информацией, не подлежащей оглашению, либо еще какие-нибудь чрезвычайно компрометирующие вещи. Однако вместо всего этого офицеры узнали, что у письмоводителя Жаровкина было две запасные пары исподнего белья, шесть жилетов яркой расцветки с костяными пуговицами, две трубки, табакерка с хорошим турецким табаком, три рубашки, томик стихотворений Гейне, черные панталоны и черный сюртук. Также офицерам удалось обнаружить пять штук носков (один – правый – отсутствовал), нитки, иголку, ножницы, ночной горшок и запасные ботинки довольно хорошей кожи. Ни кошелька, ни денег, ни личных документов, вообще ни единого клочка бумаги, если не считать стопки чистых листов на столе. На всякий случай Гиацинтов просмотрел их все, но ничего не нашел.

– Пусто? – спросил Балабуха.

– Похоже, что так, – нехотя признался Владимир.

– Простукаем пол и стены? – предложил Балабуха в порыве энтузиазма.

– Давай, – без особого энтузиазма согласился его товарищ и, притянув к себе ворох одежды бесследно сгинувшего письмоводителя, принялся вторично обшаривать ее.

Следует сказать, что ни в стенах, ни под половицами, ни в ножках стульев, ни в столе, ни в шкапчике никакого тайника обнаружить не удалось, однако чуть позже усилия Гиацинтова были наконец вознаграждены. При более тщательном осмотре сюртука он выудил на свет божий клочок бумажки, завалившийся за подкладку. Карман, как оказалось, был дырявым.

– Ну, что там? – спросил Балабуха, сгорая от любопытства.

Владимир склонил голову набок, разбирая неразборчивые каракули.

– Чашка шоколаду… Грушевый пирог… Счет от тринадцатого апреля.

– За неделю до исчезновения, – напомнил Балабуха.

Офицеры со значением переглянулись.

– Там есть название ресторации? – спросил Антон.

– Есть. «Венская услада». И адрес… погоди-ка… Черт, уголок с адресом оторван!

Дверь распахнулась, и на пороге показался Август Добраницкий. В его внешности произошла разительная перемена. Во-первых, он переоделся в модный костюм изысканнейшего темно-серого оттенка. Во-вторых, на голове у него примостился высокий цилиндр. И в-третьих, в правой руке Август держал тросточку и небрежно поигрывал ею.

– Однако ты не терял времени даром! – заметил ему Балабуха.