– Видите ли, нам с моим другом предстоит заняться другими делами, – объяснил Пуаро. – Поезд в Аббалак отходит через четверть часа, и я бы просил вас не заходить на виллу, чтобы Жиро ничего не заподозрил.
– Хорошо, я пойду прямо на станцию.
Он поднялся и хотел было идти, но Пуаро остановил его:
– Минутку, мосье Рено, у меня вызывает недоумение одно незначительное обстоятельство. Почему сегодня утром вы не сказали мосье Отэ, что в ночь убийства были в Мерлинвиле?
Жак Рено густо покраснел. С трудом удалось ему взять себя в руки.
– Вы ошибаетесь. Я был в Шербуре, о чем и сообщил следователю сегодня утром.
Глаза Пуаро сузились, как у кошки, и вспыхнули зеленым огнем.
– В таком случае это очень распространенная ошибка, ибо ее разделяют и железнодорожные служащие. Они показали, что вы прибыли в Мерлинвиль поездом в одиннадцать сорок.
Видно было, что Жак Рено жестоко борется с собой, потом он вдруг решился.
– А если и так? Полагаю, вы не намерены обвинить меня в убийстве отца? – в запальчивости вскричал он, гордо вздернув подбородок.
– Я хотел бы знать, зачем вы приезжали сюда.
– Причина простая. Я приехал повидаться со своей невестой, мадемуазель Добрэй. Нам предстояла долгая разлука, я и сам не знал, когда мне удастся вернуться, поэтому счел необходимым встретиться с ней перед отъездом и заверить ее в своей неизменной преданности.
– И что же, вы повидали ее? – Пуаро не сводил с него глаз.
Рено несколько замялся с ответом, потом коротко бросил:
– Да.
– Что вы сделали потом?
– Убедившись, что опоздал на последний поезд, я пошел пешком в Сент-Бове. Там я достучался в гараж, нанял автомобиль и вернулся в Шербур.
– Сент-Бове? Но до него километров пятнадцать. Весьма утомительная прогулка, мосье Рено.
– Я… мне хотелось прогуляться.
Пуаро наклонил голову, как бы давая понять, что удовлетворен объяснением. Жак Рено взял шляпу и трость и вышел из комнаты. В мгновенье ока Пуаро вскочил на ноги.
– Быстрее, Гастингс. Пойдемте за ним.
Держась на почтительном расстоянии, мы шли за Жаком Рено по улицам Мерлинвиля. Убедившись, что он свернул к станции, Пуаро остановился.
– Все в порядке. Он проглотил приманку – пусть себе едет в Аббалак и расспрашивает там про несуществующий чемодан, оставленный несуществующими иностранцами. Все это я, конечно же, нарочно придумал, надеюсь, вы поняли?
– Вы хотели избавиться от него! – воскликнул я.
– Ваша проницательность достойна восхищения, Гастингс! А теперь, если не возражаете, мы с вами отправимся прямехонько на виллу «Женевьева».
Глава 18
Жиро действует
Дойдя до виллы, Пуаро сразу свернул к сараю, где был обнаружен покойник. Внутрь, однако, он не вошел, а остановился у скамьи, которая, как я уже упоминал, стояла в нескольких ярдах от сарая. Крадущимся шагом он приблизился к живой изгороди, отделявшей виллу «Женевьева» от виллы «Маргерит», и раздвинул кусты.
– Если повезет, – бросил он мне через плечо, – мы сможем увидеть в саду мадемуазель Марту. Хотелось бы поговорить с ней, не нанося, однако, визита на виллу «Маргерит». А! Отлично. Вот и она. Тсс! Мадемуазель! Тсс! Un moment, s'il vous plaоt.[65]
Я подошел как раз в тот момент, когда слегка встревоженная неожиданным окликом Марта Добрэй подбежала к изгороди.
– Всего одно слово, мадемуазель, если позволите?
– Конечно, мосье Пуаро, – с готовностью ответила она, однако в глазах ее таились тревога и страх.
– Мадемуазель, помните, как вы нагнали меня на дороге в тот день, когда мы со следователем приходили в ваш дом? Вы еще спросили меня, подозревают ли кого-нибудь конкретного.
– А вы мне ответили, что подозревают двух чилийцев, – проговорила она, слегка задохнувшись и прижимая левую руку к груди.
– Не желаете ли снова задать мне тот же вопрос, мадемуазель?
– То есть как?
– Видите ли, если бы вы сейчас задали мне этот вопрос, я ответил бы вам по-другому. Подозреваемый есть, но он не чилиец.
– Кто же? – Вопрос еле слышно сорвался с ее полураскрытых губ.
– Мосье Жак Рено.
– Что? – крикнула она. – Жак? Не может быть! Кто осмелился заподозрить его?
– Жиро.
– Жиро! – Лицо ее побледнело. – Я боюсь этого человека. Он безжалостен. Он… он… – Она осеклась. Но внезапно в глазах у нее появилось выражение решимости и отваги. В этот миг я понял, что передо мной борец. Пуаро тоже внимательно следил за выражением ее лица.