17  

Пуаро кивнул.

— Да, таких обыкновенных мужчин сотни, но все же признайтесь, к женщинам вы обычно более снисходительны. Вам что-нибудь известно об этой паре? Паркер хорошо их знает?

— Полагаю, он познакомился с ними недавно. Но неужели вы можете хоть на миг заподозрить…

Пуаро поднял руку.

— Tout doucement, mon ami.[20] Разве я сказал, что у меня есть какие-либо подозрения? Нет ничего, что могло бы пролить свет на эту загадочную историю, за исключением разве что имени этой леди, а, Гастингс?

— Ее зовут Стелла, — сказал я сухо, — но я не вижу…

— А Стелла — значит «звезда»? Так? Великолепно! — Он почему-то усмехнулся.

— Ну и что же, черт подери!

— А то, что звезды как раз и излучают свет! Voila![21] Ну успокойтесь, Гастингс. И перестаньте дуться. Давайте-ка лучше отправимся в этот Монтегю, может, хоть что-нибудь разузнаем.

Я охотно последовал за ним. Это прекрасное здание занимало целый квартал. Облаченный в ливрею самодовольный привратник появился на пороге. Пуаро обратился к нему:

— Pardon[22], не могли бы вы сказать, проживают ли здесь мистер и миссис Робинсон?

Немногословный привратник был угрюм и, по-видимому, склонен к подозрительности. Он пристально посмотрел на нас и проворчал:

— Номер четвертый, третий этаж.

— Благодарю вас. А давно они здесь живут?

— Шесть месяцев.

Я изумленно рванулся вперед, даже затылком ощущая дьявольскую усмешку Пуаро.

— Невозможно! — вскричал я. — Вы несомненно ошибаетесь!

— Шесть месяцев.

— Вы уверены? Такая высокая красивая леди, у нее золотисто-рыжие волосы и…

— Ну, — сказал привратник. — Приехали на Михайлов день[23], точно. Как раз полгода назад.

Он потерял интерес к нам и снова медленно удалился в вестибюль. Я вышел вслед за Пуаро на улицу.

— Eh bien[24], Гастингс? — язвительно спросил мой друг. — Вы и теперь уверены, что очаровательные женщины всегда говорят только правду?

Я не ответил.

Пуаро направился в сторону Бромптон-роуд, прежде чем я успел спросить его, что он собирается делать и куда мы теперь идем.

— К квартирному агенту, Гастингс. Очень надеюсь снять квартиру в Монтегю. Если не ошибаюсь, вскоре там произойдут любопытные события.

Нам сопутствовала удача. На пятом этаже сдавалась меблированная квартира стоимостью пять гиней в неделю. Пуаро сразу снял ее на месяц. Уже на улице он пресек мои возражения:

— Я могу себе позволить подобную прихоть. Кстати, Гастингс, у вас есть револьвер?

— Да, где-то был, — ответил я, слегка ошарашенный этим вопросом. — Вы думаете…

— Что он нам понадобится? Весьма возможно. Вижу, такая перспектива вас увлекает. Вам всегда были по душе романтические ситуации.

На следующий же день мы перебрались в наше временное жилище. Квартира была хорошо обставлена и была расположена точно над апартаментами Робинсонов, только двумя этажами выше.

Назавтра было воскресенье. Услышав ближе к вечеру звук захлопнувшейся двери где-то внизу, Пуаро приоткрыл нашу дверь и подозвал меня.

— Взгляните в пролет. Это и есть ваши друзья? Только осторожнее, чтоб они вас не увидели. Я выглянул на лестницу.

— Эти.., они, — прошептал я, запинаясь от волнения.

— Хорошо. Подождем еще.

Еще через полчаса из квартиры вышла молодая женщина в ярком сверкающем и переливающемся на свету платье. Пуаро на цыпочках, явно удовлетворенный, вернулся в квартиру.

— C'est cа.[25] После хозяев — прислуга. Теперь в квартире никого не должно быть.

— Ну и.., что теперь? — не без опаски спросил я. Пуаро поспешил в буфетную и подтянул канат угольного подъемника.

— Теперь нам придется испытать участь пакетов с золой и мусором, — пояснил он бодро. — Надеюсь нас никто не заметит. Воскресный концерт, воскресный отдых после ленча, наконец, воскресная дремота после воскресного английского ростбифа на обед — все эти приятные радости отвлекут внимание жильцов от наших с вами делишек, Гастингс. Вперед, мой друг.

Он ступил в грубую деревянную коробку подъемника, я нерешительно последовал за ним.

— Мы что, собираемся вторгнуться в квартиру? — снова опасливо спросил я.

Ответ Пуаро был утешительным, но не слишком:

— Не уверен, что именно сегодня.

Перебирая канат, мы медленно спустились до третьего этажа. Увидев, что деревянная дверца подъемника не заперта, Пуаро сначала облегченно вздохнул, а затем сокрушенно сказал:

  17  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×