Никогда не знаешь, какие превратности судьбы тебя ожидают в будущем. Еще...
–?Вы устали, патрон, – заметила Полина.
–?Нет, нет, – встрепенулся Видок. – Сначала дело, а потом уже можно будет выспаться. Возвращаемся ко мне. В полдень мои мальчики должны явиться с докладом, и я надеюсь, им удастся что-то разузнать по поводу маркиза и того парня, которого пришил месье Алексис.
Только в особняке Алексей понял, что зверски проголодался. Ему принесли сытный завтрак, а когда с едой было покончено, офицер почувствовал, что не знает, чем занять себя. Полина сказала, что ей хочется вздремнуть, и ушла отсыпаться. Почему-то мысли Алексея все время возвращались к Элоди, и, так как Видок пока не спрашивал его, молодой человек взял фиакр и направился в больницу, куда увезли девушку.
Врач заверил его, что состояние раненой осталось без изменений, но в данных обстоятельствах это скорее хорошо, чем наоборот.
–?Она потеряла много крови, ведь задето легкое, но если ей повезет, выкарабкается.
Алексей заглянул к Элоди и остался доволен, увидев, что трое амбалов Видока ни на секунду не оставляют ее без присмотра. Лицо девушки было пепельно-серым, в груди, когда она делала вдох, что-то хрипело.
Каверин посидел у постели раненой, сжимая ее маленькую ручку. В горле у него стоял ком. Ему приходилось в жизни убивать людей и видеть их смерть, но отчего-то страдания хрупкой девушки трогали его, как ничьи другие. Он подумал, что не утешится, если Элоди умрет.
«Похоже, я начинаю мыслить, как герой романа», – с грустной иронией помыслил Алексей.
Впрочем, по возвращении в особняк Видока он уже был собран и готов к дальнейшим действиям. И больше не думал об Элоди – дело, которым занимались они с Видоком, было куда важнее.
Старый сыщик встретил Алексея внизу, и от молодого офицера не укрылось, что патрон чем-то озабочен.
–?А, вот и вы! – вскричал Видок. – А я-то думал, куда вы запропастились.
–?Я навестил Элоди, – коротко ответил Каверин.
Видок прищурился.
–?А, бедную малышку… Она еще не в состоянии говорить?
–?К сожалению, нет.
–?Жаль. – Видок вздохнул. – А как Кристиан Изамбар? Что говорит врач по его поводу?
Покраснев, Алексей признался, что совершенно забыл справиться о состоянии второго раненого. К беседующим подошла Полина.
–?Что такое, господа, вы секретничаете? О чем?
Глядя на ее свежее личико, никто не мог бы сказать, что за предыдущие сутки ей удалось поспать часа два, не больше. Полина была оживленна и улыбалась, и Видок, помрачнев, отвел глаза.
–?Должен вам сказать, дети мои, – проговорил он, – для меня было очень приятно работать с вами.
Почудилось Полине или в голосе Видока и впрямь прорезались какие-то новые нотки? Так или иначе, барышня Серова перестала улыбаться и сразу же насторожилась.
–?Но, к сожалению, я получил строжайший приказ, – продолжал Видок, поморщившись при слове «приказ». – Вы не можете больше заниматься этим делом.
Алексей застыл на месте. Он чувствовал себя так, словно его по голове обухом ударили. Полина ощущала себя ничуть не лучше.
–?То есть как? – возмутилась девушка.
–?Увы, – подтвердил Видок. – Поверьте, мне очень жаль. Тем не менее… – Сыщик извлек руку из кармана, и Алексей увидел, что он держит те самые секретные протоколы французского правительства. – Я человек слова, во всяком случае – с людьми, которые не обманывают меня. Вот то, ради чего вы приехали в Париж.
Особые агенты переглянулись, и Полина, не проронив ни звука, взяла бумаги.
–?Кроме того, – продолжал Видок, извлекая из кармана увесистый мешочек, приятно звякнувший в его руке, – поскольку вы ради меня жертвовали своим временем, так старались и вообще… – Сыщик смущенно откашлялся. – Я надеюсь, вы не откажетесь принять от папаши Видока скромное вознаграждение.
–?О, что вы, патрон… – пробормотал Алексей. – Мы сами… вы… то есть…
Положительно, слова в то мгновение не шли ему на язык.
–?Надеюсь, вы не в обиде на меня за то, что я силой втянул вас в это дело, – продолжал Видок, – но случилось так, что меня самого поставили на место. Иностранный подданный не может заниматься поисками сокровищ французской короны. – Бывший полицейский вздохнул. – Вы и представить себе не можете, как мне жаль, что все так обернулось. Поверьте, закончить расследование вместе с вами было бы честью для меня, но наверху… – он поморщился, – думают иначе. И тут я ничего не могу поделать.