— Благодарю.
— Надеюсь, — заговорил я, когда мы вышли из столовой, — вы не слишком плохо спали?
— Это было ужасно, — произнесла она задумчиво. — Но я ведь ее не знала, бедняжку. Иное дело, если бы это случилось с Ник.
— Вы никогда с ней прежде не встречались?
— Один раз… в Скарборо. Ник приводила ее к ленчу.
— Ужасный удар для родителей, — заметил я.
— Да, страшный.
Но ее голос прозвучал без всякого выражения. Я подумал, что она, наверно, просто эгоистка. Все, что ее не касалось, было для нее не очень реально.
Пуаро уже позавтракал и читал утреннюю газету. Он встал и приветствовал Фредерику с присущей ему галльской учтивостью.
— Мадам, — проговорил он. — Я в восторге!
И пододвинул ей кресло.
Она поблагодарила его едва заметной улыбкой и села. Сидела она очень прямо, облокотившись на ручки кресла и глядя перед собой. Она не торопилась начать разговор. В ее спокойствии и отрешенности было что-то пугающее.
— Мосье Пуаро, — сказала она наконец. — Мне кажется, можно не сомневаться в том, что вчерашняя печальная история связана с тем, о чем мы с вами говорили. То есть… что в самом деле убить хотели Ник.
— Я бы сказал, что это бесспорно, мадам.
Фредерика слегка нахмурилась.
— Ник словно заколдовали, — сказала она.
Что-то странное почудилось мне в ее голосе.
— Говорят, людям выпадает до поры до времени счастливая полоса, — заметил Пуаро.
— Возможно. Во всяком случае, судьбе противиться не стоит.
Теперь в ее голосе звучала только усталость. После небольшой паузы она опять заговорила:
— Я должна попросить у вас прощения, мосье Пуаро. У вас и у Ник. До вчерашнего вечера я вам не верила. Я не могла себе представить, что опасность так серьезна.
— В самом деле, мадам?
— Теперь я понимаю, что все должно быть тщательно расследовано. Я догадываюсь, что и ближайшие друзья Ник тоже окажутся под подозрением. Смешно, конечно, но ничего не поделаешь. Я ведь права, мосье Пуаро?
— Вы очень умны, мадам.
— На днях вы спрашивали меня о Тэвистоке. Поскольку рано или поздно вы сами выясните правду, скрывать ее бесполезно. Я не ездила в Тэвисток.
— Вот как, мадам?
— В начале прошлой недели мы с мистером Лазарусом приехали сюда на автомобиле. Нам не хотелось давать повода для лишних толков, и мы остановились в деревушке, которая называется Шеллакомб.
— Милях в семи отсюда, если не ошибаюсь?
— Да, около того.
— Могу я позволить себе нескромный вопрос, мадам?
— А они существуют… в наше время?
— Вы, может быть, и правы. Как давно вы с мосье Лазарусом стали друзьями?
— Я встретила его полгода назад.
— И… он вам нравится?
Фредерика пожала плечами.
— Он богат.
— О-ля-ля! — воскликнул Пуаро. — Вы говорите кошмарные вещи.
Его слова, казалось, ее немного позабавили.
— Лучше уж я сама их скажу, чем буду ждать, пока вы скажете за меня.
— А… да, конечно. Позвольте мне еще раз повторить, что вы необыкновенно умны, мадам.
— Вы скоро выдадите мне диплом, — заметила Фредерика и встала.
— Так это все, что вы хотели мне сказать, мадам?
— По-моему, да. Я собиралась проведать Ник и отнести ей цветы.
— Вы очень любезны. Благодарю вас за откровенность, мадам.
Она бросила на него испытующий взгляд, как будто хотела что-то добавить, но передумала и вышла из комнаты, слабо улыбнувшись мне, когда я распахнул перед ней дверь.
— Умна, бесспорно умна, — заметил Пуаро. — Но и Эркюль Пуаро не глуп.
— Что вы имеете в виду?
— Что с ее стороны очень мило тыкать мне в глаза богатством мосье Лазаруса.
— Должен признать, что это показалось мне довольно мерзким.
— Мой друг, вы верны себе: ваши чувства столь же справедливы, сколь неуместны. Ведь в данном случае речь идет вовсе не о хорошем тоне. Коль скоро у мадам Раис есть преданный дружок, который богат и может обеспечить ее чем угодно, стоит ли ей убивать свою любимую подругу из-за каких-то жалких грошей?
— О! — сказал я.
— Вот именно! «О!»
— Почему вы позволили ей пойти в лечебницу?
— А при чем тут я? Разве это Эркюль Пуаро мешает мадемуазель Ник видеться с друзьями? Помилуйте! Это все доктора и сиделки. Ох уж эти мне несносные сиделки! Вечно они носятся с правилами, предписаниями, распоряжениями врача…
— А вдруг они ее пропустят? Если Ник станет настаивать?