— Увы, мадемуазель… — попытался было заговорить Пуаро.
— Только не говорите, что все наоборот, — взмолилась она, — что вы пишете миниатюры и одну из них хотите мне всучить. Впрочем, нет, с такими усами… да еще живет в «Мажестике», где кормят отвратительно, а цены самые высокие во всей Англии… нет, это попросту исключено.
Женщина, отворявшая нам дверь, принесла лед и поднос с бутылками. Не переставая болтать, Ник ловко смешала коктейли. Мне кажется, непривычная молчаливость Пуаро в конце концов привлекла ее внимание. Наполняя фужеры, она вдруг остановилась и резко бросила:
— Ну, хорошо…
— Вот этого-то мне и хочется, мадемуазель: пусть все будет хорошо. — Он взял у нее фужер. — Ваше здоровье, мадемуазель, здоровье и долголетие.
Девушка была не глупа. Его многозначительный тон не ускользнул от нее.
— Что-нибудь… случилось?
— Да, мадемуазель. Вот…
Он протянул руку. На его ладони лежала пуля. Девушка взяла ее, недоуменно нахмурившись.
— Известно вам, что это такое?
— Да, конечно. Это пуля.
— Именно так. Мадемуазель, сегодня утром возле вашего уха пролетела вовсе не оса… а эта пуля.
— Вы хотите сказать… что какой-то оголтелый идиот стрелял в парке возле отеля?
— Похоже на то.
— Черт возьми! — чистосердечно изумилась Ник. — Выходит, я и вправду заколдована. Значит, номер четыре.
— Да, — согласился Пуаро. — Это четвертый. И я прошу вас рассказать об остальных трех… случайностях.
Девушка удивленно взглянула на него.
— Я хочу полностью убедиться, что это были… случайности.
— Господи! Ну конечно! А что же еще?
— Соберитесь с духом, мадемуазель. Вас ждет большое потрясение. Вы не подумали, что кто-то покушается на вашу жизнь?
Вместо ответа Ник покатилась со смеху. Предположение Пуаро, кажется, здорово ее позабавило.
— Волшебная идея! Ну, милый вы мой, кто ж это станет на меня покушаться? Я ведь не очаровательная юная наследница, после которой останутся миллионы. Я бы не прочь, чтоб кто-нибудь и в самом деле попытался меня убить, — это, должно быть, захватывающее ощущение, только, боюсь, напрасная надежда!
— Вы мне расскажете о тех случайностях, мадемуазель?
— Конечно, да только это все пустяки. Так, чепуха какая-то. У меня над кроватью висит тяжелая картина. Ночью она свалилась. Совершенно случайно я услыхала, что где-то в доме хлопает дверь, пошла посмотреть — где — и запереть ее… и таким образом спаслась. Она бы мне, наверно, угодила в голову. Вот вам и номер первый.
Пуаро не улыбнулся.
— Дальше, мадемуазель. Перейдем ко второму.
— О, этот и вовсе ерундовый! Здесь, в скалах, есть крутая тропка. Я хожу по ней к морю купаться. Там есть такая скала, с которой можно нырять. Так вот, когда я шла по этой тропке, откуда-то сверху сорвался валун и прогрохотал на волосок от меня. А третье — это уже совсем из другой оперы. У автомобиля что-то стряслось с тормозами — не знаю точно что, мне говорили в гараже, да я не поняла. Во всяком случае, если бы я выехала из ворот и спустилась с холма, тормоза бы не сработали, и я наверняка врезалась бы в ратушу, и превратилась в лепешку. В конечном счете у города оказалась бы щербатая ратуша, а от меня осталось бы мокрое место. Но так как я всегда что-нибудь забываю, мне пришлось повернуть назад и врезаться всего-навсего в живую изгородь.
— А можете вы мне сказать, что именно было неисправно?
— Спросите в гараже Мотта. Там знают. По-моему, была отвинчена какая-то пустяковина. Я уже думала, не напроказил ли там чего мальчик Эллен. У моей горничной, у той, что отворяла вам дверь, есть маленький сынишка. Мальчишки ведь любят возиться с машинами. Эллен, конечно, клянется, что он и близко не подходил. А мне все кажется, что бы там Мотт ни говорил: в машине просто что-то разболталось.
— Где вы держите машину, мадемуазель?
— В сарае за домом.
— Вы его запираете?
Ник удивленно раскрыла глаза.
— Ох! Ну конечно, нет!
— И каждый может незаметно подойти к машине и вытворять все, что угодно?
— Вообще-то да… пожалуй. Да только это глупо.
— Нет, это не глупо, мадемуазель. Вы все еще не понимаете. Вам грозит опасность, серьезная опасность. Это говорю вам я. Я! Вы знаете, кто я такой?
— Кто-о? — замирая, прошептала Ник.
— Я Эркюль Пуаро.
— О! — отозвалась та каким-то разочарованным тоном. — Ну еще бы…