Загадка Эндхауза

— Странно, — сказала она.

Пуаро налетел на меня как вихрь.

— Помните, Гастингс, как я упомянул об одной идейке? Так вот она подтвердилась. Допустим, мадемуазель убита, и ее находят в саду. Она может пролежать там несколько часов — по этой дороге мало кто ходит. И возле ее руки — он выпал, вот и все — лежит ее собственный револьвер. Достойная мадам Эллен, конечно, его опознает, и тут уж, разумеется, пойдут припоминать: угнетенное состояние, бессонница…

Ник поежилась.

— А ведь верно. Я сейчас до смерти издергана. Все твердят мне, что я стала нервная. Да… говорить бы стали…

— И подтвердили бы таким образом версию о самоубийстве. Кстати, оказалось бы, что единственные отпечатки пальцев на револьвере принадлежат мадемуазель — словом, все было бы как нельзя более просто и убедительно.

— Веселенькое дельце! — сказала Ник, но я был рад отметить, что «дельце», по-видимому, не слишком ее веселило.

— Не правда ли? — невозмутимо подхватил Пуаро. — Но воля ваша, мадемуазель, этому пора положить конец. Четыре неудачи — отлично, однако пятая попытка может окончиться успешнее.

— Ну что ж, заказывайте катафалк на резиновом ходу, — вполголоса проговорила Ник.

— Но мы этого не допустим — мой друг и я, — вот почему мы здесь.

Меня растрогало это «мы». Обычно Пуаро начисто забывает о моем существовании.

— Да, — подтвердил я. — Вам незачем тревожиться, мисс Бакли. Мы защитим вас.

— Это очень мило, — сказала Ник. — Ну история, скажу я вам… Прямо дух захватывает.

Она держалась все так же беспечно и независимо, однако в ее глазах мелькала тревога.

— И первое, что мы сделаем, — заявил Пуаро, — это сядем и все обсудим.

Он сел и дружелюбно улыбнулся.

— Начнем с традиционного вопроса, мадемуазель. У вас есть враги?

Ник огорченно покачала головой.

— Боюсь, что нет, — сказала она виновато.

— Ладно. Значит, эта версия отпадает. Теперь вопрос совсем как из кинофильма или детективного романа: кому выгодна ваша смерть?

— Ума не приложу, — сказала Ник. — В том-то и дело, что это совершенно бессмысленно. Кроме этой старой развалюхи дома… и он заложен-перезаложен, крыша протекает… и вряд ли на моем участке найдут угольные залежи или что-нибудь в этом роде.

— Так он заложен, вот как?

— Пришлось заложить. Шесть лет назад умер дедушка, потом брат. Похороны за похоронами… Это меня и подкосило.

— А ваш отец?

— Он вернулся с войны инвалидом и в девятнадцатом умер от воспаления легких. А мама умерла, когда я была совсем маленькая. С самого детства я жила в этом доме с дедушкой. С папой он не ладил — и неудивительно… И отец решил, что самое лучшее — подкинуть меня дедушке, а сам отправился искать счастья по свету. К Джеральду — это мой брат — дедушка тоже не благоволил. Не сомневаюсь, что он не ладил бы и со мной, будь я мальчишкой. Мое счастье, что я девочка. Дед говорил, что я пошла в его породу и унаследовала его дух. — Она рассмеялась. — По-моему, он был старый греховодник, каких свет не видел. Только ужасно везучий! Здесь говорили, что он превращает в золото все, к чему ни прикоснется. Правда, он играл и спустил все, что нажил. После его смерти остался, собственно, лишь этот дом да участок. Мне тогда было шестнадцать лет, а Джеральду двадцать два. Через три года Джеральд погиб в автомобильной катастрофе, и дом достался мне.

— А после вас, мадемуазель? Кто ваш ближайший родственник?

— Мой кузен Чарлз. Чарлз Вайз. Он адвокат здесь, в городе. Вполне порядочный и положительный, но страшно нудный. Дает мне добрые советы и пытается обуздать мою склонность к расточительству.

— И ведет все ваши дела, э?

— Ну… если вам угодно это так назвать. Собственно, вести-то нечего. Оформил для меня закладную и уговорил сдать флигель.

— Да, флигель! Я как раз собирался о нем спросить. Стало быть, вы его сдаете?

— Да… одним австралийцам. Неким Крофтам. Люди они очень милые, сердечные и тому подобное. По мне, так даже чересчур. Вечно таскают мне всякую всячину, то сельдерей, то ранний горох. Ужасаются, что я так запустила сад. По правде говоря, они немного надоедливые… по крайней мере он. Какой-то приторный. А жена у него калека, бедняжка, и не встает с дивана. Но самое главное, они платят ренту, а это очень здорово.

— И давно они тут?

— Уже с полгода.

— Понятно. Ну, а кроме этого кузена… он, кстати, с отцовской или с материнской стороны?