Рэглан что-то записал в свой блокнот.
— Мы наведем справки, — сказал он. — Если это правда, для вас же лучше. А зачем все же вы приходили в «Папоротники»?
— На свидание.
— С кем?
— Не ваше собачье дело!
— Повежливей, любезный, — с угрозой сказал инспектор.
— К чертям! Ходил туда по своему делу. Раз я ушел до убийства, вас мои дела не касаются.
— Ваше имя Чарлз Кент? — спросил Пуаро.
— Где вы родились?
— Чистокровный британец, — ухмыльнулся тот.
— Да, — задумчиво заметил Пуаро, — полагаю, что так. И родились вы, думается мне, в Кенте.
— Это еще почему? — вытаращил на него глаза тот. — Из-за фамилии? Что же, по-вашему, все Кенты так уж в Кенте и родились?
— При некоторых обстоятельствах, безусловно, — с расстановкой произнес Пуаро. — При некоторых обстоятельствах — вы понимаете?
Голос Пуаро звучал так многозначительно, что это удивило обоих полицейских. Кент багрово покраснел — казалось, он сейчас бросится на Пуаро. Но он только отвернулся с деланным смешком. Пуаро удовлетворенно кивнул и вышел. Мы — за ним.
— Мы проверим это заявление, — сказал инспектор, — но, мне кажется, он говорит правду. Все же ему придется сказать, что он делал в «Папоротниках». Я думаю — это наш шантажист, хотя, если ему верить, убийцей он быть не может. При аресте у него обнаружено десять фунтов сумма относительно крупная. Я думаю, что те сорок фунтов попали к нему, хотя номера и не совпадают. Но он, разумеется, первым делом обменял деньги. Мистер Экройд, видимо, дал ему денег, и он поспешил распорядиться ими. А какое отношение к делу имеет то, что он родился в Кенте?
— Никакого. Так, одна из моих идей, — сказал Пуаро. — Я ведь этим знаменит — идеями.
— Вот как? — с недоумением промолвив Рэглан. Старший инспектор расхохотался.
— Я не раз слышал, как инспектор Джепп говорил о месье Пуаро и его идейках. Слишком фантастичны для меня, говорил он, но что-то в них всегда есть.
— Вы смеетесь надо мной, — сказал Пуаро с улыбкой, — но ничего. Хорошо смеется тот, кто смеется последним. — И, важно поклонившись, он направился к выходу.
Потом мы с ним позавтракали вместе в гостинице. Теперь я знаю, что в тот момент ему уже было ясно все. Последний штрих лег на полотно, картина стала полной. Но в то время я этого не подозревал. Меня сбила с толку его чрезмерная самоуверенность: я думал, что все загадочное для меня загадочно и для него. Большой загадкой оставалось посещение Чарлзом Кентом «Папоротников». Сколько ни ломал я себе голову, я не мог найти ответа на этот вопрос. Наконец я решил спросить Пуаро, что думает на этот счет он. Пуаро ответил:
— Друг мой, я не думаю, я знаю. Но, боюсь, вам будет неясно, если я скажу, что он приезжал туда потому, что он — уроженец Кента.
— Безусловно, неясно, — сказал я с досадой.
19. Флора Экройд
Когда на следующий день я возвращался с обхода, меня окликнул инспектор Рэглан, и я остановил машину.
— Доброе утро, доктор Шеппард. Алиби подтвердилось.
— Чарлза Кента?
— Чарлза Кента. Салли Джонс, официантка из «Собаки и свистка», хорошо его помнит — выбрала его фотографию из пяти похожих. Он вошел в бар без четверти десять, а это добрая миля от «Папоротников». По словам Салли, у него было много денег, и ей это показалось странным — столько денег у человека, чьи сапоги в таком плачевном состоянии. Вот они, эти сорок фунтов!
— Он все еще не хочет объяснить свой приход в «Папоротники»?
— Упрям как бык. Я звонил Хейзу в Ливерпуль.
— Пуаро говорит, что этот Кент явился в «Папоротники» потому, что родился в Кенте, — не без ехидства заметил я, злорадствуя, что не одному мне приходится попадать впросак.
Рэглан в недоумении уставился на меня. Потом по его хитроватому лицу расползлась усмешка, и он постучал себя по лбу.
— Винтика не хватает. Я давно это подозревал. Бедный старикашка! То-то он ушел от дел и поселился здесь. Это у них в роду. У него племянник тоже того.
— У Пуаро? — удивился я.
— Да. Он вам не говорил? Смирный вроде, но полный псих.
— А вам-то кто это сообщил?
— Да ваша сестра, доктор Шеппард, — усмехнулся инспектор.
Каролина неподражаема. Она не успокоится, пока не выведает все о семье каждого. К несчастью, я никогда не мог внушить ей, что, узнав что-либо, следует держать это при себе.
— Садитесь, инспектор, — сказал я, отворяя дверцу машины.